Необратимые искажения - стр. 59
А Гвин сюда пришлёпал как был, в изгвазданных грязедавах. Даже неловко как-то.
Кантернец собирался произнести очередную колкость, но тут внутри него мерзким червём шевельнулся Голод. Пока ещё слабый и не очень-то уверенный, но уже такой, который не уйдёт, пока его не утолишь. И, глядя на Ари, Гвин с ужасом осознал, что она начинает выглядеть… аппетитно. Он осёкся, отвернулся и попытался как можно скорее вытеснить эту мысль из головы.
Где-то поблизости, источая немыслимо сильные эманации, притаилась Хреновина. Её «запах» был таким сильным, что почти отшибал демоническое обоняние.
– Ты чувствуешь? – спросил Гвин.
– Что чувствую? – враз изменившимся тоном отозвалась Ари, и стало понятно – она чувствует.
– Оно где-то совсем рядом, – прошептал кантернец и пошёл дальше по коридору.
Ослабленное чутьё позволило ему легче воспринимать материальный мир. Теперь он слышал и ощущал то, на что раньше из-за оглушения слишком ярким энергетическим следом не обращал внимания. Чуть слышное подвывание сквозняка. Резкий запах бальзамирующего средства и едва уловимый – тлена. А ещё стены коридора были выкрашены чёрной поблёскивающей краской. И что-то постукивало за одной из дверей. Тихо и как будто даже печально. Тук, тук, тук-тук…
За спиной Гвина бесшумно выросла девичья тень.
– Ты за этим сюда пришёл? – прошептала Ари.
– Да, – Гвин непрестанно «принюхивался», пытаясь уловить направление следа.
– Как думаешь, что это?
«Не знаю, – подумал кантернец, и по спине его пробежал неприятный холодок. – Не имею ни малейшего представления».
И в то же время он испытывал непреодолимое желание это выяснить. Ноги несли Гвина вперёд сами.
– Что-то живое, – поразмыслив, ответил он. – И нездешнее.
– Как только подошла к стенам, тоже это почуяла.
– Значит, это ты вскрыла все замки?
– Кто же ещё…
Тук, тук, тук. Тук. Тук-тук. Звук с каждым шагом становился громче, а след – ярче. Ближе к концу коридора светокристаллы на стенах поредели, поэтому видно было уже плохо, но там, в конце, точно темнел дверной проём. Больше дверей поблизости не осталось.
У Гвина почему-то захватывало дух. Словно призрачный ветер, гуляющий по подземелью, пронизывал кантернца до самых внутренностей. Ладони вспотели, сердце ускорило марш. Нетерпение перед «трапезой» смешивалось с опаской, поэтому каждый новый шаг был как рывок, после которого следовала остановка. Ари молчала – наверное, чувствовала что-то похожее. Её рука не отпускала рукоять меча.
Дверь, разумеется, оказалась закрытой. А ещё она была полностью железной, с мощным наружным засовом. Снизу в металлическом листе имелась небольшая дверца с собственным засовом, в самый раз чтобы протолкнуть в неё ведро или кадку. На уровне лица же красовалась сложная магическая фигура, аккуратно начерченная белой краской.