Ненужные люди. Сборник непутевых рассказов - стр. 21
Помните Лизу, «девочку-свинку»? В моей семье мы все были такими свинками, никому не нужными, кроме отчима. Но его нужда была своеобразной. Он даже заботился о нас, был ласков, как мы с Лизой, когда кидали ей конфетки. Но, как только появлялась возможность, мы все уходили из дома. Я вырвалась последней, год назад. Ушла, как только закончила школу, сначала поселилась у подруги в Сырах, потом, боясь, что он найдет меня, перебралась сюда. И ни разу не приехала домой.
Отец Александр, я помню церковь, нашу «воскресную школу» и всё, что Вы и Ваша жена делали для нас. Это единственное светлое воспоминание моего детства. Я до сих пор рисую, это для меня как отдушина, как возвращение в те дни, когда ты знаешь, что защищён, что тебя не обидят, не заставят делать, то, что ты не хочешь, что тебя унижает, растаптывает, делает «девочкой-свинкой», посаженной на цепь. Спасибо Вам за это убежище.
Может, я когда-нибудь приду в Церковь опять, но не сейчас. Еще раз хочу Вас попросить не искать меня. Просто помолитесь за меня, если это можно.
Посылаю Вам в подарок мой детский альбом, тот, первый. Пусть он будет у Вас, на память, что не всё так плохо.
Ваша Ксюша»
Я достал из пакета альбом, пролистал его от конца к началу. Библейские истории мелькали калейдоскопом, пока не остановились на первом листе. Черный дом, будто из креозотных шпал, сарай, где жила «девочка-свинка» Лиза, деревня Тупик за горой… И четыре девичьих фигурки, взявшихся за руки, мал-мала-меньше. И за ними – мама, подняла руки, будто пытается их обнять. Или защитить? А папа – отчим – так и не вышел из дома…
5.
…Год спустя, когда я навещал шахтинскую общину, я тормознул у переезда, встал на обочине, вышел. И только спустя минуту, понял, что меня заставило остановиться.
Не было барака. Вообще не было, будто он здесь и не стоял.
Была трава, чахлые кусты, заросли крапивы, заросшие зеленью какие-то кучи. А черного дома не было. Как будто не было никогда.
На площадку домика у переезда вышла тётка в жёлтой жилетке, стала подметать возле шлагбаума. Я подошёл, кашлянул, тетка распрямилась, глянула на меня из-под руки, мол, чего надо? «Скажите, а где барак? Тут ведь стоял дом, кажется, еще год назад?» – «Стоял…» – тётка кинула взгляд на пустырь, как-то брезгливо. – «Да вышел весь. По прошлой весне еще. Пал был, трава горела, ночью сюда подошла волна, вот всё и сгорело напрочь» – «А люди как?» – растерянно спросил я. «Лю-юди как?» – протянула тётка насмешливо. – «Если б то люди были, а то так, бичи одни. Выбежали люди, только один и задохся, пьяный был» – «Кто? Владимир?» – выдохнул я. «Не, Володя уже давно тут не живет, ему дали общежитие. Этот, как его? С графской фамилией такой…» – «Шереметьев?» – «Да, точно, он» – и тётка сплюнула в пыль. – «Душегуб. Жену довёл до петли, не слыхали?»