Ненавижу тебя, сосед - стр. 29
Но сидящие рядом знакомые и не очень девчонки шуршат, двигаются, не в силах усидеть спокойно. Если я всеми силами пытаюсь превратиться в древнюю окаменелость, они наоборот — красуются, привлекая внимание старших популярных парней.
— Ой, хорошенький какой.
— Брюнета видели? О-о-о, тестостерон на палочке. Так бы и облизала с головы до ног.
— Ага, нужна ты ему.
— А мне больше друг его нравится.
— Да, тоже классный.
— Мне б любого из них, я б ух!
— Сова нашлась, ухает на ухо. Угомонись!
— Интересно, он с кем-нибудь встречается?
— Не пофиг ли? Отбить всегда можно.
— Ага, держи карман шире. Видела, какие девчонки на третьем курсе? Красотки.
— Да я как бы тоже не урод.
— Вот бы он рядом сел, я бы к нему прижалась.
— Озабоченная. У тебя прыщ на лбу, даже тонак не помог, потому смотри вон, на Витьку, тебе больше подходит.
И все это разбавляется охами, вздохами и кокетливым хихиканьем. Глупышки. Сидят и не знают, дурочки, на какие гадости способен их обожаемый брюнет.
Например, когда мне исполнилось двенадцать, в день моего рождения я увидела на окне тортовую картонную коробку, перевязанную ярко-розовой ленточкой. Тогда мы с Демидом только-только становились заклятыми врагами, и у меня было мало опыта в войне с ним. Наивной была и доверчивой. Решила, что Лавров на меня больше не злится, в том, что, что торт поставил на подоконник именно он, не сомневалась. Это был наш с ним способ обмениваться информацией — оставлять что-то на окне спальни.
Честно, я обрадовалась. На мгновение показалось, что между нами снова мир и дружба. Вы представляете, как я сильно орала от ужаса, когда, открыв коробку, увидела там тараканов? Огромные и чёрные, получив свободу, они мигом расползлись по подоконнику, один особенно прыткий тут же начал карабкаться по моей руке. Я рыдала до самого вечера, слова сказать не могла, а после долго с подозрением косилась на любую коробку.
И если вы думаете, что тараканами ограничилась фантазия этого засранца, у меня для вас плохие новости.
Голос разума шепчет, что ему уже не четырнадцать. Что тараканы и прочие гадости остались далеко в прошлом.
Наверняка Демид очень изменился не только внешне, но и внутренне. Стал взрослее, детские приколы и садизм уже не часть его личности. Но потом вспоминаю, каким диким огнём горели его глаза при первой встрече, сколько было в них ненависти и отвращения. Настолько много, что снова легко было почувствовать себя тем самым чёрным противным тараканом, а не живым человеком. Словно не прошло два года, и мы с Лавровым так и остались теми буйными подростками, которых переполняла обида и злость.