Ненавижу игрушки - стр. 15
Кто-то гладит меня по щеке. Губы сами растягиваются в улыбке. Из тьмы проступает мутный образ, но я знаю – это тот единственный, кому я позволила… С кем была счастлива… Пусть только пять минут, в хозяйском гараже, но мы были счастливы, потому что принадлежали лишь друг другу и никому больше! Я помню его руки, нежные прикосновения, помню, как он снимал с меня одежду и мы даже не замечали проклятые энергоблоки, потому что желание было слишком сильным, в миллион раз сильнее, чем у свободных людей! Мы знали, что это, скорее всего, никогда не повторится. Пять минут наслаждения, животного экстаза, а потом… Потом я увидела его бессмысленный взгляд, когда эйнеры заменили ему мозг имплантом. Нет! Нет, не прикасайся ко мне! Тебя больше не существует! В нос вдруг ударяет гнилой, отвратный запах. Я открываю глаза, понимаю, что вижу перед собой лицо человека – это мужчина в лохмотьях, с приоткрытым, почти беззубым ртом, он касается грязными пальцами моей щеки.
Руки надо беречь, поэтому бью ногой, как привыкла. Охнув, незнакомец откатывается в сторону.
– Ты чего, дура?!
– А ты чего?!
Он встает, отряхивается. В темноте плохо видно, но глаза уже пообвыклись, на расстоянии в пару метров я могу различить тощую фигуру.
– Только потрогал. И в мыслях ничего не было! А ты сразу пинаться.
– Ну, положим, в мыслях-то у тебя было, по роже видно.
Он не уходит, но и подойти ближе теперь опасается.
– Кто такой?
– Тощий. Не признала?
– Я не местная. А имени что, нет?
– Имени? – он рассыпается сухим, гавкающим смехом, – Имени! Где оно, то время, когда у нас были имена…
– Трех лет еще не прошло.
– Трех? Верно. А кажется, будто все тридцать.
Он замолкает, задумавшись, потом с усилием выдавливает:
– Р-роберт. Мое имя. Давно не произносил вслух. Можешь звать просто Роб. Или… Зови лучше Тощий, я привык.
– Очень приятно, Роб. Я Вероника. Руку пожимать не буду, извини.
– Ничего, ничего. Понимаю. Кому я нахер нужен, чтобы мне руку протягивать… Костер бы разжечь. Ты не против?
Пожимаю плечами.
– Мне нечем.
– О, у меня есть! Это не проблема! – он кидается собирать сухие ветки, – Это сущий пустяк!
– А не заметят? Костер?
– Кто? – он удивленно замирает.
– Ну… Мало ли.
– Тут километров на двадцать никого вокруг, а то и на все тридцать. К городу люди боятся подходить.
Он чиркает спичками, прикрывая огонь руками. Через минуту оранжевые языки пламени уже облизывают с довольным потрескиванием хворост. Роберт сидит ближе к огню и мне его хорошо видно, я же остаюсь на своем месте, чуть в тени. Он достает из кармана какой-то сверток, раскладывает его на траве. Тонкий аромат вяленого мяса едва долетает с другой стороны костра, но мой желудок тут же откликается урчанием. Пока есть терпение, я жду, но Тощий не предлагает мне еды и терпение быстро заканчивается.