Ненависть - стр. 18
– Садись, садись, Николай Финогенович, гостем будешь.
– Да вы как же, ужли же не полдничали еще?
– Припоздали маленько, с птицей возившись, – сказала Наденька, – милости просим, откушайте нашего хлеба-соли.
– Разве что только попробовать, – сказал Николай Финогенович, усаживаясь на пододвинутый ему Аннушкой стул.
И сел он прочно, точно вместе со стулом врос в землю, как громадный кряжистый дуб.
– Какой начнем?.. Простой?.. Или Баклановской?.. Глянь-ка каким огнем в ней перец-то горит! Чистый рубин! Или мягчительное, на зелененькой травке, или полынной?
– Да уж давайте полынной.
– Икорки, Николай Финогенович?
– Да что это вы право, Тихон Иванович, на меня разоряетесь, а ить я еще к вам притом же и с просьбою. Ну, бывайте здоровеньки!
– И тебе того же.
– Огонь, а не водка… Так вот, Тихон Иванович, иду это я, значит, сегодня на баз, скотине корма задать, и слышу – гуси у вас раскричались. Меня как осенило: значит, кумовья посылку своим готовят. Так?.. Угадал, аль нет?..
– Угадали, Николай Финогенович. Рождество близко. Пора своим послать, чем Господь нас благословил… Еще позволишь?..
– Разве уже по маленькой?.. Когда же посылать-то надумали?
– Если погода продержит, завтра с рассветом коней запрягу, да и айда на станцию.
– Так… так… Вот к вам моя просьбица. Не свезете ли вы и мои посылочки… Ить у меня в лейб-гвардейском полку внук, сухарей ему домашних старуха моя изготовила, мешок, да горшочек своего медку… Ишшо племенник у меня в Питере в училище, хотелось бы ему колбас домашних, да окорочок ветчинки…
– Что же… Валяй, вместе все и отправлю.
– Спасибочко!.. Вы ить, Тихон Иванович, в январе и на службу…
– Да в полк. Опять мать одна останется за хозяйством смотреть. Уж у меня на тебя надежда, что ты ее не забудешь, поможешь, когда нужда придет.
– Это уже не извольте беспокоиться.
– С рабочими теперь трудно стало.
– И всегда нелегко было, Тихон Иванович.
– Этот год, не знаю сам почему, мне как-то особенно трудно уходить на службу.
– Что так?..
– Да, пустяки, конечно… Страхи ночные. Бес полуночный.
– А вы его крестом, Тихон Иванович. Он супротив креста не устоит. Мигом в прах рассыпется.
– Я тебе, Николай Феногенович, про своего племянника, Володьку не рассказывал?
– Видать – видал у вас летом какой-то скубент по куреню вашему шатался, а рассказывать – ничего не рассказывали.
– Ну так вот, слушай… Еще рюмочку под постный борщ пропустим. Смутил меня в тот приезд Володька, можно сказать, сна лишил, шалай проклятый, сукин кот!.. Видишь ли ты, какая у меня вышла с ним преотвратительная история.