Ненависть - стр. 14
Она резко остановилась, бросила свою двоюродную сестру и снова подбежала к матери.
– Мамочка!.. А папа?..
Но Косинус на все согласился.
И начались рулады сольфеджио, от которых прятался в свою комнату Володя и, сердито хлопая дверью, рычал:
– Опять завыла!..
И с руладами этими росло, ширилось, крепло умилительное чувство своей силы, независимости, желания завоевать жизнь, добыть славу, стать знаменитостью…
О том, что произошло, написали дедушке, отцу протоиерею. С волнением ждала его ответа Женя. Но дедушка отнесся благосклонно, прислал благословение внучке – «послужить на театре искусству и Богом данным талантом смягчать сердца людей и давать им кроткую радость красоты своего пения».
Иного, впрочем, от дедушки и не ждали: был он широкообразованный, святой жизни человек и без предрассудков. Про него говорили – «передовой».
IV
У Гурочки было два дяди – родной дядя, брат его матери – дядя Дима, туркестанский стрелок, и муж сестры матери, тети Нади – дядя Тихон Иванович Вехоткин – донской казак.
Дядя Тихон Иванович жил в войске Донском, на хуторе, где у него было свое хозяйство. Как только Ольга Петровна или Марья Петровна замечали, что Женя или Шура бледнели от классных занятий – сейчас же шел разговор: «А не отправить ли их на лето, к тете Наде?.. У дяди Тиши молочка они вволю попьют… Свое непокупное, степовое?.. Ну и кумыс можно там им давать?.. Да и воздух не петербургских дач… Опять же и солнце».
И Шура, и Женя то вместе, то порознь ехали под благодатное солнце юга проводить, как они называли, «вечера на хуторе близ Диканьки».
И попадали они там в совсем особенное и преизобильное царство. Кругом были русские. Какой звучный и яркий русский язык был там, какие песни там пели, как свято блюли веру православную и русский обычай, а придет кто к дяде и первый вопрос: «Вы из России?..». Или скажет дядя Тиша: «Сенокос близок, надо русских рабочих пошукать, своими не управиться».
Дед Тихона Ивановича был простой казак – урядник. Отец выбился в офицеры, а сам Тихон Иванович кончил Донской кадетский корпус и Николаевское кавалерийское училище в Петербурге и на груди носил училищный жетон – золотого распластанного николаевского орла с гвардейской звездой. Он был уже – «образованный», однако своего казачьего хозяйства не бросил, только повел его более рационально, где можно прикупал или арендовал землю, обзавелся машинами, широко с Наденькой поставил птичье хозяйство. Первый курень был его на хуторе. Основная хата под железную крышу была выведена, сараи тоже были крыты оцинкованным железом.