Ненависть навсегда - стр. 30
– Цыганенок! Матерь Божья!.. – челюсть Повислого отвисла от увиденного на экране.
Стаканы звонко опрокинулись, когда Дежурный с Повислым выпрыгнули из-за стола.
На дворе стоял тот классический осенний полумрак, по которому нельзя определить время и разобраться, утро сейчас или близится вечер. Понятно было одно: в данную минуту самая светлая часть дня. Ярче уже не будет. Коридор из каменных и бетонных блоков сам по себе казался мрачной постройкой, а этот бледный свет делал его еще более убогим. Если дождь когда-нибудь прекратится и солнце вновь поднимется над горизонтом, то вряд ли эти стены несколько преобразятся.
Он зевнул так сильно, что пасть себе чуть не разорвал. Как же спать хочется! Из-за погоды постоянно клонит в сон, но, сколько бы ни отдыхал, все равно не восстанавливаешься. Тем более, он только что глаза продрал. Виделись какие-то ужасы, словно у него пропал пушистый рыжий хвост, и вместо своей уверенной походки ему приходилось бродить на двух лапах, по-человечьи. Он разговаривал на чужом языке, но никто не понимал слов. Люди смеялись над его цветом шерсти. «Рыжий, рыжий!»
Вот приснится какая-нибудь гадость – и все настроение к чертям собачьим летит! Он тряхнул мордой. В животе заурчало. Это голос голода, мяса хочется. Может, прогуляться до кухни, поводить хвостом, глядишь, угостят чем? Нет, опять сапогом под зад ударят. Надоело! Повара дают обед в разное время, когда им удобно, а то, что ему нужно питаться чаще, чем раз в день, им все равно. Его организм растет, требует пищи. Он желает есть, как только возникнет желание, а не по расписанию.
Он, конечно, не сидит взаперти, как некоторые люди, но чувствует себя не более свободно. Никакой жизни здесь нет. С виду может показаться, что он лоботрясничает – но нет. Он несет караул. И в каком жутком месте! От подоконника идет холод, а по стеклу без остановки барабанят капли, и так сильно, что ему временами кажется, будто они вот-вот пробьют прозрачное ограждение и вода хлынет прямо на морду. Воду он терпеть не может. В жизни ничего не боится, кроме мерзкой влаги, которая делает из него медлительного и неповоротливого. Все сородичи этого боятся. Дождливый день срубил многих сторожил, и за нехваткой караульных поставили его, как самого молодого. Тоже, нашли щенка! Подрастет немного, задерет тут всех!
Внизу что-то мелькнуло. Серое пятно юркнуло и засело в тени снова. Пусть пятно скрылось с виду, но уши слышат чье-то присутствие. Где же оно? Его глазам потребовалась секунда, чтобы распознать уродку. Крыса, это крыса бежит! Люди боятся, вернее, кричат от омерзения, когда видят ее, но он испытывает к уродке только ненависть. Среди полной тишины раздавалось шуршание. Кровь вскипала, но нутро призывало к спокойствию. Ему нужно выждать еще мгновение, прежде чем прыгать. Он пригнулся, напряг лапы. Подождать, когда крыса выйдет на свет.