Ненависть навсегда - стр. 25
Войнов Глеб скатился только когда начал задыхаться. Сердце стучало как после часовой пробежки. Немного остыв, он ощутил, что сидит в луже. Вода светилась красным цветом, здесь же отражалась луна. Не может такого быть, подумал Войнов Глеб, неужели все это – кровь?
Он заржал, когда догадался.
Так это же Луна Кровавая!
Смех раскатился под потолком, будто десятки заключенных смеялись вместе с ним. Почему бы и нет? Это смешно. Правда смешно! Это не кровь, просто освещение такое. Кровавое!
Глеб заслонил лицо руками, чувствуя, что сейчас умрет от смеха. Такого абсурда в своей жизни он еще не встречал.
Они сидели вместе с Повислым среди синих стен дежурного кабинета и глотали горькую водку. Со скуки, как говорилось между ними, но Дежурный знал истинную причину – работа такая. В плане не водку пить, а переносить тяжелую моральную нагрузку, от которой необходимо отдыхать.
Как и всегда в конце смены, после проведения вечерней поверки заключенных, они со вздохом падали на стулья и запирали дежурку изнутри. Распахнув по-домашнему кителя, ослабив шнуровку на берцах, блюстители порядка наконец доставали стаканы и звучно брякали их об стол. Повислый извлекал из неиссякаемой нычки бутылку водки, шуршал пробкой, а затем решительными движениями начислял. Стаканы были большие, граненые в СССРовском стиле и наполнялись как минимум наполовину. В садике имелась такая же посуда, ностальгировал Дежурный, только раньше он пил более безобидные напитки. В молодости он был максималистом и ужаснулся бы от мысли о своей будущей профессии. Что-то в нем все-таки осталось от того прежнего мечтающего мальчика, это временами проявляется в недовольстве собой и собственной работой. Но в подобные моменты он напоминает: нет худа без добра, и дерьмо – это часть большого плана. Пусть он проводит дни в воспитательной колонии несовершеннолетних преступников, это ненадолго, это необходимо для будущей карьеры. Жизнь научила, что невозможно просто взять то, что хочешь. Прежде необходимо выслужиться.
Перед первым приемом они, обычно, не обмениваясь друг с другом ни словом, запрокидывали голову и в несколько глотков выпивали содержимое. «Фу-у-ух! – корчил рожу Повислый, – э-э-э!» Тот вытирал усы и приходил в порядок. А вот ему, Дежурному, давалось нелегко, он не привык поглощать такие объемы за раз. Жидкость обжигала внутренности, особенно после первых глотков. На объекте он служит полтора года, еще не успел привыкнуть к здешним обычаям, в отличие от коллеги, который топчет в колонии двадцать с хреном лет.