Ненастоящая любовь - стр. 2

Кажется, я на пределе. Нижняя губа начинает дрожать, и чувствую, что вот-вот расплачусь от бессилия.

Обида жжётся. За что они так со мною? Я им ничего не сделала.

Но тут мой обидчик резко отшатывается от сильного тычка в плечо. Рядом со мной оказываются двое парней. Они оба с четвёртого курса, известные в университете личности — Семён Радич и… тот, кто я бы меньше всего хотела, чтобы видел моё жуткое унижение…

2. 2

Марк

Шакалы. Настоящие. Нашли слабого и травят. Мы тоже не идеальны, всякое бывало. Но толпой пацанов девчонку так кошмарить — это дно.

Пульс учащается. В пальцах покалывает. Меня пробирает злостью до самых костей от вида того, как эти обезьяны глумятся над слабым.

— Ты чё! — пырхает Баганов, когда толкаю его в плечо. Его сраную рожу я сразу узнал. Чмырь.

Но оступается и напарывается на Сёму, который негромко, но коротко и ясно говорит ему:

— Уёбывай.

Придурку требуется пара секунд, чтобы осознать, с кем он сейчас разговаривает, и что вступать в полемику совсем не стоит.

Скрипнув зубами, он кивает своей компании, и они молча сваливают.

Чувствую, что меня начинает немного отпускать. Сердце замедляет ритм, дышать получается свободнее, но желание ноги переломать сволочам остаётся.

— Вставай, — помогаю девчонке подняться, придержав за плечо, но, выпрямившись, она тут же осторожно отступает. Совсем зашугали беднягу. Давно травят, по-видимому.

Впервые вижу её, первокурсница, наверное. Да и мало ли девушек учится в одном из крупнейших университетов страны.

Такая необычная. Невысокая, худенькая, но под мешковатой одеждой формы и не определишь особо. Тёмно-медные пушистые кудри разметались у лица. И глаза такие необычные — светло-светло-голубые, почти прозрачные.

— Спасибо, — бормочет, а потом, запихнув свои фломастеры в сумку, бросает на меня короткий недоверчивый взгляд и быстро ретируется, чуть прихрамывая.

— Ты теперь сирых и убогих спасаешь? — на плечо с хлопком ложится рука друга.

Сёма и сарказм товарищи неразделимые. Ему только повод дай.

— Она не убогая, — только сейчас обращаю внимание, что у меня в руках остался её клетчатый голубой шарф, испачканный мудаком Багановым. — Просто затюкали девку.

— Золушка оставила туфельку? — усмехается Семён, кивая на шарф.

— Ну типа того, — озадаченно чешу затылок. — Странная она какая-то всё же.

— Да задёрганная. Понравилась? — криво усмехается.

Удивлённо смотрю на друга. Подшпилить решил?

— Да ну, — тоже скажет, Радичу только бы о девках зубы поскалить. — Чем? Толку от неё.

— Ещё и целка, поди, — кивает, прекрасно зная, что я неопытных ланей стараюсь обходить десятой дорогой.