Ненастье - стр. 11
– Надо надеяться, что Неволин где-то проколется. Пока что у него был лишь один прокол – слишком много денег.
– Всем бы такие проколы, – саркастически заметил Щебетовский.
Басунов не умел отвечать на шутки, не понимал иронии.
– Это проблема, – возразил он. – Пятнадцать мешков весят больше ста кило. На такое Немец не рассчитывал. Мешки в одиночку не унести. Значит, он теряет мобильность или вступает в незапланированные контакты.
– Но ты же знаешь всех его друзей-«афганцев», верно?
– Верно. Я знаю такие связи, до которых капитану Дибичу никогда не докопаться, и вы понимаете почему, Георгий Николаевич. – Басунов сидел за столом прямо и неподвижно, будто ученик на экзамене. – Я уверен, что Немец сейчас залёг на дно переждать шухер. Ему надо сориентироваться. Он снял какую-нибудь хату в спальном районе на пару месяцев и греется на куче бабла, как собака. Куча бабла для него как якорь. От бабла он не убежит.
Щебетовский внимательно слушал, глядя куда-то в пустоту.
– Ерунда, – уверенно сказал он. – Деньги можно спрятать в тайник, в сейф, оставить у надёжного приятеля в кладовке. Можно перевести в безнал и поместить на счёт, отправить на карту, отмыть через прачечную…
– Нет, Георгий Николаевич. Это не работает. Немец не рискнёт оставить деньги без контроля. Светиться ему нельзя. И доверять он никому не может, потому что облава, розыск, премия. Он будет пережидать на лёжке. Шанс взять его есть только там. В этом суть моего плана, Георгий Николаевич.
– Ерунда, – повторил Щебетовский. – Он спрячет мешки с деньгами где-нибудь в укромном месте и уйдёт налегке. Так рациональнее.
– Я бы не смог уйти, – упрямо возразил Басунов. – А он чем лучше?
Щебетовский думал, подрагивая губами, словно что-то жевал, а потом, приняв какое-то решение, шлёпнул ладонями по коленям и поднялся на ноги.
– Ладно, может, ты и прав, Витя, – со вздохом сказал он. – Действуй. Иди. И держи связь с Дибичем. Ты – мозг, а Дибич – твои руки, понял?
Он не сказал Басунову напоследок: «Достань мне эту суку».
Он не испытывал к Неволину никаких чувств. Он помнил этого типа ещё по разгрому «Юбиля», когда задержал его в «афганском» кафе с любовницей Лихолетова. Долдон. Незлой, исполнительный, спокойный. Тихое ничто. Такие были вполне успешны, если состояли в агрессивном сообществе вроде «Коминтерна». Но времена «Коминтерна» миновали, и ныне все командиры «Коминтерна» на Затяге, а Неволины плачут у пустых кормушек.
«Может, он хотел отомстить мне?» – подумал Щебетовский, вспоминая Германа. Нет. Кишка тонка. Если он мог отомстить, то (учитывая армейский дебилизм) сейчас был бы или таким, как Басунов, или там, где Лихолетов.