Немой. Книга 3. Охота на Кощея - стр. 35

Выжав тряпку досуха, Айсак сбегал куда-то и снова намочил её. И опять сидел рядом на корточках и осторожно выжимал воду мне в рот.

– Прости, Немой! Но я не мог сделать по-другому! Хазары – мой народ, а ты – мой враг. Я должен был вернуться домой с победой. Но ты не убил меня. Ты дал мне еды и спас, когда я тонул в реке. За это я буду тебя поить и кормить. И попрошу хана оставить тебе жизнь.

Слова звучали бессмысленно, словно ветер, который шуршал в траве. Они значили для меня куда меньше, чем капли воды, падавшие на язык.

Наконец, я напился.

Вокруг была ночь. Чернильная темнота пролилась на землю. Холодный ночной ветер шуршал сухой травой. Высоко в небе горели яркие-яркие звёзды.

– Я бы дал тебе еды, – сказал Айсак, – но дядя Барджиль заметит.

Пацан огорчённо шмыгнул носом.

– Когда дядя Барджиль в следующий раз подойдёт к тебе – лизни ему руку. И тогда он тебя покормит. Ладно? Тебе же не трудно, Немой?

Щас, бля!

Я закрыл глаза и сделал вид, что сплю.

Пацан ещё посидел рядом, снова шмыгнул носом и ушёл.

Смутные воспоминания медленно-медленно ворочались в моей голове.

Над самым ухом послышался шорох. Я быстро открыл глаза. Возле моего носа сидела мышь.

Жирная и наверняка очень вкусная мышь! В желудке у меня заурчало от голода.

Вытянув шею, я молниеносно щёлкнул зубами. Но мышь оказалась проворнее. Она отскочила в сторону и обиженно сказала:

– Совсем охренел, Немой?

Блядь, и эта туда же! Мышь, а тоже дразнится!

Я зарычал и оскалился, чтобы хоть напугать дерзкую тварь.

Мышь абсолютно не испугалась. Она уселась на траву и огорчённо покачала ушастой головой.

– Немой, ты вообще ничего не помнишь? Ну, давай, вспоминай! Я – Мыш.

Мышь так и произнесла это слово – с большой буквы, как имя.

– А ты – князь Добрыня Немой. Князь нечисти.

Мне некогда было размышлять над тем, что плетёт наглая мышь. Я был слишком занят – пытался освободить хотя бы одну лапу. Когда это не получилось, я снова щёлкнул с досады зубами.

– Совсем плохо дело, – печально заключила мышь.

Потом она легла передо мной на траву и принялась думать. Я тоже лежал и думал.

Не знаю, о чём размышляла мышь. А я пытался придумать способ её схватить. Но так ничего и не придумал.

Наконец, мышь поднялась с травы. Почесала лапой в своём мышином затылке и сказала:

– Скоро рассветёт. Барджиль проснётся. Придётся пробовать последнее средство. Если и это не поможет – тогда я ни хера не знаю, что делать.

С этими словами она разбежалась и прыгнула прямо на меня.

Даже через шкуру, в которую меня завернули, я чувствовал, как эта гадина бегает по мне. Мышь сновала туда-сюда, а я только беспомощно бесился от злости.