Немезида белая - стр. 13
В моей жизни Синоби возник минувшей зимой – и сделал это чертовски вовремя, ибо на тридцать третьем году жизни я уже немного приуныл. Дела, за которые продолжал браться в качестве частного детектива, стали казаться незначительными, оказываемая помощь людям – недостаточной. Я знал, что могу куда больше, испытывал искреннее желание совершить настоящий Поступок, но вот какой именно – не имел ни малейшего понятия. А потому самозабвенно тонул в болоте серой повседневности.
К возрасту Христа я растерял любовь и не накопил друзей. Всё чаще подмечал беспричинную меланхолию и непонимание собственного места в мире. Я уходил в мир грез, пытаясь расширить границы экстрасенсорного восприятия. Закономерным образом окружающая действительность интересовала меня всё меньше и меньше.
Особенно это касалось политики, которая всё уверенней заполняла личное пространство почти каждого жителя страны. Я не соглашался с патетикой ультрапатриотов, удивлялся наивности ультралибералов, а крайность взглядов и люди, ее придерживавшиеся, вызывали настороженность.
Крайность недолговечна. На пике активности невозможно держаться долго. Бездеятельность растворит в океане Пустоты. Истина и прогресс – в умении соблюдать баланс. Вот только мне это давалось всё сложнее.
Короче говоря, к прошлому Новому году я понял, что выдохся. Приближался очередной этап жизни, но для готовности к нему у меня не оставалось сил. Я пал жертвой аскетизма, который однажды сам и выбрал.
И тогда появился кот.
Стоял конец января. Я спустился к машине, завел мотор, счистил наваливший снег, а когда нырнул за руль, кот уже был внутри. Сильно израненный то ли бродячими псами, то ли какими-то подонками, он без сил лежал на заднем сиденье, истекал кровью и уже едва мог мяукать. Мысли о том, каким макаром животное проникло в «вольво», меня донимали недолго, и вместо встречи с клиентом я отправился в ветеринарную лечебницу.
Там кота быстро залатали, а его возраст оценили в год с мелочью. Слишком взрослый, чтобы умилять полуслепым ползанием по паркету. Таким – дорога либо в приют, либо на улицу. Прекрасно помню, как смотрел в эту умную, лишенную хитрости морду и обещал себе, что всепроникающего черно-белого кота на произвол судьбы точно не брошу.
Три недели спустя я забрал животное домой, а за уникальную способность просачиваться в замкнутые пространства нарек его Синоби – в честь легендарных воинов старушки Японии.
Очень быстро Син превратился в моего лучшего друга и своего рода наставника. По квартире перемещался исключительно вслед за мной, спал рядом, его миски для корма и воды сами собой закрепились под обеденным столом, а поведение животного стало для меня во многом показательным.