Немцы в городе - стр. 50
– А туда свободно можно?
– Валяй, – сказал десантник. – Можешь с торца зайти, а можешь отсюда, с рампы. Если только в коридорах не заблудишься… Вон, в те ворота иди.
Я посмотрел на распахнутые ворота, через которые, наверное, электропогрузчики вывозили на рампу ткани для погрузки, или работяги вручную выталкивали тележки. Рядом была серая, в тон воротам, дверь. Наверное, там был закуток кладовщиков или что-то в этом роде. Я хотел двинуться к воротам и тут в их проеме внезапно появился мужик с небольшой аккуратной бородкой.
– Опять сидим, – сказал он.
Трое переглянулись и третий наконец подал голос. Это был усатый парень примерно возраста десантника, с лицом, густо усеянным неглубокими оспинами.
– Задолбал уже, – сквозь зубы процедил он.
– Саныч, тут к тебе, – сказал десантник.
Кажется, своим появлением я им помог, дав возможность переключить внимание начальника на меня.
Бородатый подошел, смерил троицу недовольным взглядом, затем уставился на меня вопросительно.
Я прокашлялся.
– Я к вам… ну, это. Устраиваться.
– А сейчас где?
– В ремонтно-механическом. – Я опять мотнул головой в сторону ремонтно-механического. – Временно. Попросили неделю отработать.
– А-а-а… – сказал бородатый.
Я думал, что он скажет или спросит что-то еще, но он молчал, ожидая, что скажу я. Я опять прокашлялся.
– А у вас это… ну, правда, что у вас сто восемьдесят можно заработать?
Кто-то из работяг хмыкнул.
– Можно и больше, – сказал бородатый. – Это если выходить по субботам, на срочные погрузки. Тогда за ту же работу платится вдвойне… Тебе уже есть восемнадцать?
– Ну да, – сказал я.
– Вот и хорошо. Значит, при желании сможешь работать по субботам. Иначе со стороны инспекции по охране труда могли бы возникнуть претензии, потому что это идет сверх недельной часовой нормы.
– Да мне и так пока хватит, – сказал я и тут что-то произошло.
Что-то произошло или мне показалось, что что-то произошло. Во всяком случае вокруг все изменилось. Ну, или вроде бы так. Воздух стал каким-то не таким. Ну, или как будто не таким. Зато солнце точно светило по-прежнему. Потом на секунду все вокруг раздвоилось и опять обрело резкость. А может, мне так показалось.
Лев Лещенко пел: «И ничего не говори, а чтоб понять мою печаль, в пустое небо па-а-асматри-и-и-и»…
Потом… потом бородатый посмотрел на меня и я увидел, что у него налились кровью глаза. Трое вскочили и мне показалось, что они сейчас бросятся на меня. Я попятился. Десантник хрипло сказал:
– Сто восемьдесят, говоришь, захотелось…
Он надвигался на меня, поигрывая налитыми бицепсами, а я пятился, пока не уперся спиной в высоченную стопку поддонов. Двое его дружков и бородатый тоже приблизились и я оказался в полукольце.