Немцы в городе - стр. 23
Я просто стоял и точил. Работа не была сложной, ее мог делать любой, мало-мальски имеющий руки, зато она была нудной, однообразной. Ну да, наверное именно такими работами мне и предстояло заниматься тут неделю, все логично. Не поручат же случайному работнику что-то ответственное.
Периодически я поднимал голову и поглядывал в большое окно, с которым нас разделял станок. К сожалению девицы массово тут не ходили, наверное, этот участок возле механического цеха не являлся частью оживленного пути от какого-нибудь, к примеру, ткацкого цеха в столовую. Кстати, насчет столовой… Я опять чувствовал зверский голод, потому что плохо позавтракал. Мне вчера удалось перехватить у соседа три рубля, но они моментально закончились, потому что все ушло на колбасу, хлеб и масло, которые я в тот же вечер сожрал почти подчистую. Ясное дело, надо было купить, к примеру, ту же картошку или макароны с дешевыми рыбными консервами. Кстати, подсолнечное масло для поджаривания картошки как раз было, и если бы я не ленился готовить, этой трешки могло бы хватить на несколько дней.
Когда я отрывал пруток от наждачного круга, становилось тише, и Лев Лещенко пел из небольшого радио на настенной полочке: «Прощай, среди снегов среди зимы, никто нам лето не вернет… прощай, вернуть назад не можем мы, в июльских звездах небосвод»…
Интересно, кстати, как часто тут разрешается курить. Я посмотрел на наручные часы и выяснил, что работаю уже где-то сорок минут и за это время успел заточить прутков пятнадцать, которые складывал во второй ящик. Ну вот сейчас, допустим, пойду и сяду в курилке. Это не будет слишком наглым? Через сколько тут полагается делать перекуры?
Так я и думал обо всем и ни о чем, пока не увидел проезжающий вдалеке автопогрузчик. Насколько я уже ориентировался на территории, он ехал со стороны первого ткацкого цеха к складу готовой продукции, где сейчас работал бы и я, не засунь меня кадровик к ремонтникам. Кстати, интересно, не этот ли погрузчик долбанулся недавно в ворота рядом с моей прозрачной каморкой.
Я бросил в ящик готовый пруток, наклонился к другому, чтобы достать очередной, и вдруг…
«Прощай и ничего не обещай, и ничего не говори; а чтоб понять мою печаль, в пустое небо па-а-асма-а-атри-и-и»…
И вдруг что-то началось. Я не понял, что это, только почувствовал, что все изменилось. Воздух стал каким-то… Хотя нет, воздух остался тем же. В окно все так же светило солнце. Да, ничего, кажется, не изменилось, но все стало как-то по-другому. Мое тело стало чужим, или мне это казалось. Потом все звуки ненадолго исчезли и тут же опять обрели силу. Потом все вокруг раздвоилось и через секунду опять стало как прежде. Потом…