Немагические чудеса - стр. 8
Солнце потихоньку начинает скрываться, а небо – темнеть, и когда я уже думаю, что они не придут и собираюсь уходить, сзади слышатся шаги. Тяжелый топот и легкая поступь, их не спутаешь ни с чем.
– Припозднились, – басит первый голос, подходя к месту, где недавно стояла я, и начинает чем-то шуршать, после чего я слышу шум воды, вылитой рядом с камнем. – Выпьешь с нами?
К кому этот вопрос, ко мне, к Лирку, к… к нему? Я молчу и не шевелюсь, они и так знают, что я тут, обоняние острее, чем у людей.
– Думаешь, он оценит такую трату вина? – смеясь, говорит второй, чуть более высокий голос, а затем слева от меня, прижимаясь к камню, садится Лирк, даже не смотря на меня, даже не поворачивая голову. Я подтягиваю к себе колени и утыкаюсь в них – каждый год одно и тоже, почти те же слова, те же действия, ничего не меняется, и они для меня не меняются, потому что я на них не смотрю, не могу себя заставить это сделать. Они не заставляют, бесполезно все равно.
– Оценит, – хмыкает Винс, тяжело приземляясь с другого края и прикладываясь к бутылке, слышится, как долго он пьет, и как вино еще не кончилось-то.
Я не могу удержаться и самым краем глаза смотрю на Винса – не изменился, слава всему, все такой же огромный и бурый, зубастый, в специальной, под него, броне. На Лирка я глянула случайно – он обзавелся шрамом на левом глазу, прям поперек пятна, которого так не любил, но в целом такой же, в кожаной одежде, чтобы бегать было удобнее. Я вздыхаю и обнимаю колени сильнее.
Сколько еще в мире таких, как они? Не людей, не зверей, что-то среднее, не больше сотни, наверное. Лет этак пятнадцать назад разгромили подпольную лабораторию поехавших магов, которые своими экспериментами пытались скрещивать людей и зверей, или делать из зверей людей, как уж получалось. Лирк и Винс – такие вот, антропоморфные, научившиеся ходить и говорить медведь и леопард, оба странные, но добрые, если не злить, конечно. Им присвоен статус защищаемых королевством, но сами люди, конечно же, даже спустя столько лет относятся к ним хуже, чем к тем же вампирам. Опасные они, видите ли, а глянули бы, как Винс рыбу ловить пытается, ухохотались бы.
– Сколько лет-то прошло? – спрашивает Винс, разбивая тишину; её осколки больно впиваются в тело, и на каждом отражается этот простой вопрос, на который я не знаю ответа.
Лет с чего? С основания нашей команды? С первого боя против королевской стражи? С распада? С желания проклянуть все на свете и скинуться с горы?
– С чего? – выдавливаю я из себя, понимая, что когда, наконец, сяду в нормальное положение, у меня откажут ноги минут на десять, потому что уже в скрюченном состоянии они начинают болеть.