Немаг - стр. 37
Мне трудно было идти быстрым шагом наевшись, напившись и нанежившись в воде. Ноги не желали снова ходить, заплетались, норовили упасть, споткнуться и полежать пару часиков вразвалочку вместе с хозяином, но я упорно шёл вперёд. Дух человека должен быть сильнее лени и его слабой физической оболочки — ночью высплюсь. До сих пор мои мысли не покинула та странная сущность, обитающая в воде. Да что же же творится в этом мире?!
Хорошо, что я шёл не рядом с берегом, а немного подальше, метрах в пятидесяти от воды. Возможно, это меня и спасло. В принципе по-иному было и никак: из-за обилия непролазных дебрей кустов в редких поймах реки подойти напрямую к воде было, мягко говоря, проблематично. Когда раздался громкий рык, я оглянулся и обомлел...
Стая каких-то животных с облезлыми и безобразными мордами, немного напоминающих не то гиеновых собак, не то шакалов, возжелали прийти на водопой, но одну из них цапнул аллигатор. Это мне поначалу показалось, что напал какой-нибудь обычный представитель отряда крокодилов по типу земных. Но когда воющая и лаявшая стая страхолюдин-волков попыталась вызволить сотоварку, рептилия, выплюнув перекушенную напополам шавку, царственно вышла из воды, и я понял, как глубоко ошибался насчёт «обычных пресмыкающихся». Немногим позже своё упущение выяснила на собственной шкуре безродная свора диких вшивых дворняжек, но поздно...
Шесть ног у твари были соразмерны её пятиметровому телу, толстые огромные лапы, не менее чем метровой длины каждая. И большой костяной хвост, которым она лихо вертела из стороны в сторону. Этот шестиногий варан неплохо бегал посуху, гоняя позорных волков. Причем, когда стая окончательно сдалась, трусливо убежав, поджав хвосты, на речном песке осталось ещё несколько трупов псин. Никакие попытки укусить огромного варана за ноги успеха у шакалья не имели. Хладнокровное, по своей флегматичной сути и по температуре крови, пресмыкающееся не обращало на клыки противников никакого внимания, перетоптав ногами и размолотив хвостищем несчастных. И это они ей в зубы огромной пасти не попадались, той, которая не так давно лихо перекусила надвое первую из своих жертв.
Семиконечный водохвост — окрестил я эту громадину влёт. А чешуйчатая махина тем временем продолжала неторопливо рассекать берег, изредка лениво откидывая мешающие коряги и камни в сторону. Невкусно, наверное. Золотисто-зелёная чешуя переливалась на солнце, длинные когти явно показывали её принадлежность к рептилиям, но очень удивили перепонки между каждым из пальцев, которых оказалось всего четыре. На этом моё путешествие в мир местной фауны не закончилось, как и откровения, связанные с ним.