Нельзя тебя любить - стр. 25
— Почему я не удивлена, что это ты? — Голос Алены Сергеевны буквально сочится ядом.
Не захлебнулась бы. Стреляю в нее испепеляющим взглядом и поднимаюсь по лестнице.
— Что, правда ученик? — Дед взволнованно переминается с ноги на ногу.
— К сожалению, — хмыкает она и усмехается.
Вот же сучка. Ну ничего, хорошо смеется тот, кто смеется последним. Прохожу мимо нее, отдаю охраннику кофе и сворачиваю к кабинету. Цокот каблуков слышу за спиной и сбавляю шаг. А потом и вовсе разворачиваюсь.
— Что все это значит? — киваю на закрытую дверь и охранника, которого вчера утром еще не было. Точнее, был, но где-то в школе, а не около закрытой двери. Это что, режимный объект?
— Если бы ты соизволил вчера быть на уроках, то знал бы о нововведениях. — С каким наслаждением Алена втрамбовывает меня в грязь. Ну просто охренеть можно.
— Настучала уже, да? — хмыкаю я.
Ее лицо резко меняется и вновь становится подчеркнуто равнодушным.
— Больно надо, — гордо вздергивает подбородок, сдавая себя с потрохами. — Ты сам на себя стучишь.
— Стукачка, — выплевываю я, едва касаюсь ее плеча своим и прохожу в кабинет. Выбесила, сука. Ну ничего, жизнь длинная, земля круглая, сочтемся.
Пока иду к последней парте, встречаю вчерашних знакомых, пожимаем руки. Плюхаюсь на стул и кладу голову на парту. Спать хочется пипец как. Просто огонь денек у меня вырисовывается. Еще и телефона нет. Остается сдохнуть тут от скуки.
Через пару минут Алена Сергеевна как ни в чем не бывало входит в кабинет и подходит к своему столу. Глаза мечут молнии, но держится хорошо. На меня даже не смотрит. Так даже к лучшему. Чему она может меня научить?
— На прошлом уроке мы с вами разбирали биографию и творческую судьбу Булгакова. — звучит ровный женский голос. — И за каникулы я просила вас прочитать его произведение «Мастер и Маргарита». Надеюсь, все справились?
Тишина гробовая, никто не желает ответить. Либо боятся, либо правда не читали. Скорее, второе. «Так себе у тебя ученики», — усмехаюсь я и с вызовом смотрю на учителя.
— Глеб, вы читали? — Ее голос надменно дергается.
— Допустим, — демонстративно складываю руки на груди и откидываюсь на спинку.
Специально не встаю, а она и не настаивает. Знает, что нахер пошлю, и не нарывается. Быстро схватывает и не идет на публичный конфликт.
— В чем же, по-вашему, заключается главная идея романа?
Ну это совсем просто. Мы это прошли в конце прошлой четверти, еще не успел забыть.
— Добро и зло. И не только в контексте борьбы, но и в поиске определения. Что на самом деле зло.
— Продолжай. — Алена Сергеевна опирается бедром на свой стол и смотрит в окно. Не на меня. Не ожидала? Бывает.