Нельзя - стр. 13
- Приехали. Вякнешь хоть слово, заорешь или попытаешься сбежать – и я за себя не отвечаю.
И, не дожидаясь ответа, выходит на улицу первым.
Чуть помедлив, выхожу следом: отказываться, когда так просят, чревато последствиями. Пытаюсь обхватить себя за плечи, но вовремя замечаю этот машинальный защитный жест, и усилием воли заставляю выпрямиться, хотя бы немного.
Казаться слабой даже перед такими упырями неохота.
Пусть даже их, на проверку, оказывается двое, и второй выглядит гораздо приятнее, чем первый - с ростом настоящего дядя Степы, и лицом деревенского дурачка. По крайней мере, зачем он всё время давил идеально белую и ровную, но все-таки идиотскую улыбку, я понять не смогла.
- Это че, она? – окидывая меня оценивающим взглядом, хмыкает он, небрежно вращая на длинном пальце ключи от машины. А костяшки-то тоже сбитые – мальчик явно не только машину привык водить и за минералкой на утро бегать. – Ниче такая. Зачетная.
Принимаюсь делать вид, будто настороженно рассматриваю этого индивида в джинсах и тонком сером свитере, а сама судорожно подмечаю виды вокруг. И они, к счастью, оказываются до боли знакомыми.
Это выезд из города, за следующим поворотом круговое движение, направо с него прямая, длинная трасса в аэропорт. Налево дорога уходит мимо частных секторов и небольшой деревеньки, дальше за город, к дачам и путям в соседние города.
А наш город – тут он, последний спальный район в двух кварталах. Всего-то и надо, по обочине, через дорогу, да в гаражный массив.
План назревает сразу. На обдумывание и тщательную доработку времени тупо нет: «длинный» тип уже щелкает брелком, и припаркованный перед «ритуалкой» Гелентваген послушно откликается коротким кряканьем сигнализации.
Я моментально начинаю делать вид, что испугалась до ужаса этого звука и, старательно заставляя себя бледнеть, сползаю в картинный обморок, не особо красиво стелясь по пыльной обочине.
Бедро сразу начинает ныть от неудачного падения, какой-то камень неприятно давит в бок, ноги в таком положении затекают в пол секунды…
А что делать?
Когда живешь в детском доме, отпроситься с опостылевших уроков или скинуть с себя неприятные обязанности просто невозможно. Чтобы добиться желаемого, какие только сцены не разыгрывала. Простым нагреванием градусника было никого не удивить, и каждый раз приходилось импровизировать. Верили, конечно, не всегда, чаще просто наказывали за притворство. Но что-что, а потерю сознания я всегда отыгрывала идеально!
Правда, после выпуска не думала, что это умение пригодиться еще раз.
К счастью, непривычная к истеричным малолеткам публика повелась на раз.