Нелюди, противостояние - стр. 22
Но красноармейцы бесцеремонно оттолкнули причитающую, и группа разбежалась по уцелевшим домам. Раздались выстрелы, крики отчаяния и боли, слышался рев женщин. Потом все стихло. Из одного из домов вытолкали еще одну пожилую женщину.
– Что же вы делаете, ироды! Вы хуже немцев…
– Время такое, мать, – раздался ответ солдата Красной армии, кладущего в коляску мотоцикла награбленное. – Ты что-то взял, Колян?
– Есть немного, – донесся смех.
– Валю мою, – заплакала женщина, повиснув на плече стоящей на коленях односельчанки, – снасильничали…
Небольшая колонна двинулась по дороге. Догорало село. Плач оставшихся в живых селянок. Целой осталась одна из хат.
Вскоре мотоцикл, едущий впереди колонны, наткнулся на немецкий патруль. Раздались автоматная очередь и вопль, извещающий о появлении русских.
Но громкий крик на немецком: «Благочестивая Марта!» остановил готовый начаться бой.
– Она уже не та! – раздался ответ и приглушенная ругань.
Подразделение Людвига возвращалось в расположение части.
– Вы настоящая свинья, Хельмут! – рассмеялся Людвиг. – Что вы там устроили?
– Мы лишь выполняли приказ, оберштурмфюрер, – ответил эсэсман, сидящий рядом с водителем. – А каким образом – командованию все равно. Результат налицо.
– Отличная работа, парни. А как наши балтийские коллеги?
– Они вели себя, как дикие псы, – ответил Фридрих. – Или как дикие свиньи.
– Что-то было для меня, Фридрих?– Людвиг заглянул с надеждой и жадностью в глаза подчиненного.
– Да, оберштурмфюрер… Не без этого.
– Надеюсь, ты не наследил? – Людвиг удовлетворенно вздохнул.
– Все в порядке.
Командир закрыл глаза, улыбаясь. Вечерний морозный воздух подавил запахи войны и возбудил голод. Людвиг был голоден. Он уже знал, что приготовят ему на ужин. На поздний ужин. Как хорошо иметь личного повара. Людвиг берег его. За что тот кормил его изысканными блюдами, проявляя всю фантазию в их приготовлении. Основа блюд была неизменна.
– Непременно Шуберт…– не открывая глаз, проговорил Людвиг.
– Я не расслышал, оберштурмфюрер.
– Шуберт, мой юный друг, Шуберт.
Повар уже с утра описал блюдо, которое он приготовит к позднему ужину при наличии необходимых ингредиентов. Блуждая в своих предвкушениях, Людвиг добавил туда французское коллекционное и неотъемлемую классику. Сегодня это и был Шуберт.
Заходя в дом и приготовленную для него комнату, он дистанцировался от ругани подчиненных, стягивающих с себя форму русских солдат. Все это вторично.
Ужин. Вино. Блюдо. Музыка. Музыка во всем: во вкусовых ощущениях, атмосфере затихших боев в преддверии новых наступлений.