Нелюбимый муж. Вынужденный брак для попаданки - стр. 38
– В комнате вещи оставь пока, – указал мне Дар направо, и я медленно отправилась туда, чтобы поставить корзину с нехитрыми пожитками.
Войдя в комнату, обратила внимание на большой дубовый шкаф в углу. К нему и отнесла корзину, поставив рядом. Разбирать и раскладывать вещи, пока Дар сам не скажет, не решилась. Он, наверное, мне ещё даже места там не выделил. Да и стыдно было вытаскивать свои зашитые платья и одну сорочку. Вторая, самая приличная уже была на мне. А та тоже вся надорванная.
Поставив корзину, огляделась снова. Оба окна закрыты толстыми шторами, похожими на выстиранную мешковину. Стены из брёвен, как и в другой комнате. Пустые. Ни картин, ни украшений. А посередине одна большая кровать.
Наверное, под комплекцию Дара как раз. Очень широкая и застеленная куда более приличной тканью, чем была даже в хозяйском доме в гостиной. Надо же. Если у него есть возможность купить такое, то зачем нанимается подрабатывать по мелочи? Спрашивать, конечно, о таком не стала. Не моё дело.
Услышав шаги за спиной, резко обернулась и обнаружила самого Дара, который взирал на меня по-прежнему хмуро и раздражённо.
– Что-то не нравится? – уточнил почти зло почему-то.
В ответ я помотала головой.
– У вас очень уютно…
– Ты бы уж определилась, Анка. То у тебя, то у вас, – хмыкнул будто бы безразлично, но по его лицу пробежала не предвещающая ничего хорошего тень.
– Да, извини, я… – опустила глаза, но тут же вскинула их снова, когда в пару шагов он оказался рядом, почти вплотную.
– Да сколько ж можно! Теперь-то какой смысл играть и строить из себя невинную овечку? Я на тебе уже женился! Что ты тут… – он резко приподнял мою голову за подбородок, вынуждая её запрокинуть ещё больше.
Сильные пальцы легонько сжались на моей тонкой шее, а я побледнела от этого жеста, вспоминая, как уже дважды едва не погибла от удушения. Но его руки не причиняли боли. Только разгоняли жар и смущали.
Он долго смотрел мне в глаза и молчал. Я молчала тоже, стараясь отвести взгляд, но выходило плохо.
– Скажи, – попросил он спокойнее. – Что ты хочешь? Зачем это всё? Сама мне отказала, а сейчас ты тут. Ещё смотришь глазами этими своими оленьими! Скажи, как есть. Для чего весь этот спектакль?
Сказать, понятное дело, мне было нечего, потому только ресницами глаза прикрыла, ожидая новой волны его раздражения. Но Дар же вдруг медленно наклонился ко мне, прошипев почти в губы:
– Не хочешь ты говорить, тогда я скажу. Как теперь будет. Ты моя. Слушать будешь только меня. Делать то, что я тебе скажу. И свой характер поганый и… привычки свои придётся оставить за пределами нашей семейной жизни.