Нелюбимая - стр. 48
- Хорошо, - я улыбнулась, потому что не улыбаться рядом с таким милым и невероятно позитивным человеком как Настя, оказалось просто невозможно. Ее светлая энергетика, будто золотистыми лучами расходилась в разные стороны, затапливая трепетным теплом все те страхи и обиды, что были во мне.
Вернулся Герман, а за ним и Олег, поэтому наш разговор с Настей тут же завершился.
- Не устала? – заботливо спросил у меня Герман, присаживаясь рядом.
- Немного, - я даже не то что бы устала, просто дико захотелось спать.
Наши небольшие, но уютные посиделки подошли к концу, поэтому мы все тихо разошлись по своим спальням, пожелав друг другу спокойной ночи.
Праздничные выходные пролетели как-то уж слишком быстро. Не хотелось думать о том, что все вот-вот разъедутся и в доме снова повиснет привычный покой. Я настолько отвыкла от постоянного общения с другими людьми, что хваталась за каждый шанс поболтать или помочь чем-нибудь, даже не задумываясь. Но время неизбежно шло вперед и перед этим древним, нерушимым законом, увы, человек бессилен.
Когда все разъехались и дверь за гостями только-только закрылась, на меня тут же обрушилась звенящая тишина, а вслед за ней загромыхали и мрачные мысли. Они были неопределёнными и чем-то напоминали дымку, вроде бы и есть, а ухватиться нельзя. Нет. Это не мысли. Кажется, подобное принято называть предчувствием.
- Не грусти, - вдруг тихо проговорил Герман и погладил меня по волосам. – Как-нибудь снова все вместе соберемся, а твои родители могут к тебе приезжать, когда угодно, ровно, как и Алина с Гришей. Надеюсь у них всё наладится, и мы уже вместе поедем отдыхать.
- Дело даже не в этом, - я вернулась в гостиную и села на диван.
- А в чем же? – Герман садиться не спешил. Стоял надо мной, смотрел так внимательно, спрятав руки в карманах домашних штанов. Красивый.
Всякий раз, когда я смотрела на своего мужа, то ловила себя на мысли, что он красивый. Сразу так стыдно становилось, будто я о чем-то неприличном думала, даже щеки краснели. Не понимаю, как так получалось, но Германа я временами, словно открывала для себя с новой стороны. Вот вроде бы он ничего такого особенного в данную минуту не делает, а у меня дух захватывает да так, что сердце потом еще долго угомониться не может. Всё барабанит и барабанит, будто с ума сошло. Кажется, я влюбилась, полюбила по-настоящему. Иначе объяснить такое поведение я не могла.
- Всё было замечательно, - медленно произношу, будто заново учусь говорить и отвожу взгляд от Германа к мирно горящему камину. – Только вот с родителями… Не знаю, как это объяснить. Как чужие стали.