Нелюбимая - стр. 4
Настал холодный вечер. Я отложила кисточку, поднялась со своего места и немного размяла спину. Открыв балкон, вышла на улицу, чтобы подышать свежим воздухом. Небо было чистым, уже даже загорелись первые звезды. Тихо. Ветер отсутствовал. Свое успокоение я находила исключительно в работе и природе. Они напитывали меня энергией, помогали не отчаиваться и не опускать руки.
Блеск фар вдруг ослепил уже давно пожелтевшую и почти опавшую листву на деревьях. Герман вернулся. Алексей уже встречал хозяина. Я заметила, что муж вышел под руку со своей Ларисой. И он, и она явно выпили. Послышался веселый смех и разговоры ни о чем. Я быстро отвела взгляд в сторону. Неприятно. Даже больно. Я ненавидела эту боль, потому что ее в принципе не должно существовать. Я же не люблю этого человека. Тогда почему больно? Причем так, что хотелось ногтями вцепиться в каменный бортик балкона и разодрать пальцы в кровь.
Я должна была сохранять спокойствие. Во мне рос и креп ребенок, и он не должен был испытывать всю ту дрянь, что сеял его отец. Только эта мысль и заставляла меня держаться спокойно, будто бы всё равно, будто бы ничего серьезного не происходило.
Вернувшись в спальню, я глубоко вздохнула и постаралась унять негативные эмоции. На сегодня с работой было покончено. Бережно отставив мольберт со своей картиной в сторону, я таким образом давала ей возможность спокойно подсохнуть. Собрала тюбики с краской и кисточки. Единственное, что мне не нравилось в процессе созданий картин — мыть кисточки. За ними нужно тщательно следить, а краска категорически отказывалась быстро и легко смываться с ворса.
Прибравшись, я вышла из комнаты, чтобы помыть кисти. В коридоре пришлось столкнуться с нашей «гостьей» и Германом. Прекрасно! Теперь эта женщина в буквальном смысле будет жить по соседству со мной. Гарем какой-то! Я ушла в ванную, проигнорировав пристальный взгляд мужа, обращенный в мою сторону.
Понадобилась секунда, чтобы маска безразличия безбожно не треснула прямо на лице. Еще одна, чтобы руки перестали так по-идиотски дрожать. Открыла кран. Опустив в раковину кисточки, я уперлась ладонями в гладкие края умывальника и опустила голову. С приходом беременности я стала уж слишком чувствительной, будто бы все нервы теперь почти всегда были обнажены. Это, пожалуй, одно из немногих заметных изменений, что случились со мной.
Глубоко вздохнув, я немедленно принялась за дело. Но заметила периферийным зрением, что дверь в ванную комнату открылась. На пороге возник Герман, спрятав руки в карманах брюк. Я сделала вид, что не заметила его и продолжила заниматься кисточками.