Нелюбимая - стр. 27

Такой поступок очень впечатлил меня. За время нашего брака я быстро поняла для себя одну немаловажную вещь. Зацепин дорожит делом, которое основал и вел его отец на протяжении многих лет. Да и вообще Герман тот еще трудоголик. Это у него что-то на уровне хронического. Поэтому-то меня так сильно и удивило его заявление, что он поедет со мной, а уже потом разберется со всеми насущными проблемами.

Алексей молча вел машину, я с Германом сидела сзади. Как для конца осени погода стояла очень даже сносная. Кое-где даже пробивались солнечные лучи, холод был несильным, а главное — отсутствовал дождь. Герман сидел рядом в красивом бежевом свитере с широким воротником и в темных джинсах. Перепады настроения у меня пока что вроде бы прекратились, и я перестала как одержимая требовать персиков. Кажется, жизнь начала понемногу налаживаться.

— Волнуешься? — вдруг спросил меня Герман, сплетя пальцы наших рук.

Я никак не ожидала такого внезапного контакта между нами, даже немного смутилась, но руку не убрала. Мне нравилось то, что Зацепин действительно хотел, а самое важное — старался идти вперед.

— Нет, — я улыбнулась и крепче сжала ладонь мужа.

Вроде бы обычное прикосновение, а для меня оно было в новинку. Простое. Не для чего-то, а просто, чтобы почувствовать близкого человека рядом.

— А я вот немного нервничаю, — Герман повел плечами. — Даже на собраниях веду себя сдержанней.

— Всё будет хорошо, — ободряюще произнесла я. — Мы ведь не в роддом едем. Пока что.

— Не думал, что я умею быть таким… уязвимым что ли, — Герман заулыбался.

— А кого бы ты хотел? Мальчика? Девочку?

— Не знаю. Разве это имеет значение? Уверен я буду одинаково любить нашего ребенка, пусть это будет хоть девочка, хоть мальчик, хоть близнецы. Главное, чтобы ребенок был здоровым и всё.

— Я тоже так думаю.

Узнать пол ребенка оказалось не так-то просто как я себе это представляла. Малыш очень долго не хотел поворачиваться к экрану, но в конце концов специалист с твердостью заявил, что у нас будет девочка. Здоровая девочка.

У меня на глаза даже слезы навернулись. Это было такое щемяще-трепетное чувство нежности и чистой радости, которую удержать в себе не получилось. Герман тоже немного расчувствовался и в этот миг мне показалось, что его маска непоколебимого мужчины, который в гневе готов пойти на многие безумства, наконец-то, дала трещину. И если честно, такой Герман мне нравился намного больше. Такого Германа по-настоящему хотелось полюбить. Домашний, родной, искренне радостный.

Когда мы покинули кабинет УЗИ, я остановилась у автомата с батончиками. Если с персиками я вроде бы как распрощалась, то вот с шоколадом — нет. Жутко хотелось съесть какой-нибудь шоколадный батончик с орешками, а еще выпить томатного сока.