Неизвестный Юлиан Семёнов. Возвращение к Штирлицу - стр. 90
ГИАЦИНТОВ. Больницу мне. Алло, это отделение для душевнобольных? Здравствуйте. Как самочувствие господина Фривейского? Ясно. Понятно. Спасибо. До свидания. Сейчас я буду.
ГИАЦИНТОВ уходит.
Картина третья
Охотничья заимка Тимохи. ВАНЮШИН спит на лавке. Агент СЛЕСАРЬ и АДЪЮТАНТ ВОЛЯ спят у двери, чтобы никто не мог войти или выйти. САШЕНЬКА и ИСАЕВ сидят у окна, занесенного снегом.
САШЕНЬКА. Если прижаться щекой к замерзшему окну, то сначала холодно, а потом жарко – как жжет. Попробуйте, Максим Максимыч.
ИСАЕВ. Я при вас несколько глупей, Сашенька. Мне обязательно при вас хочется говорить самые умные вещи и обязательно афоризмами.
САШЕНЬКА. Это вам, наверно, передается мое состояние, мне тоже хочется быть ужасно оригинальной и умной, чтобы вы не сразу поняли, какая я дура.
ИСАЕВ. Молодой месяц слева. Загадывайте – сбудется.
САШЕНЬКА. Загадала.
ИСАЕВ. У вас глазищи японские.
САШЕНЬКА. Да?
ИСАЕВ. Будто не знаете…
САШЕНЬКА. Знаю.
ИСАЕВ. Зачем переспрашиваете?
САШЕНЬКА. Зачем, зачем… Хочу, чтобы вы в меня влюбились…
ИСАЕВ (прижавшись щекой к окну). Сначала жарко, а потом ужасно холодно.
САШЕНЬКА. У вас на скулах румянец с синевой, как у склеротика.
ИСАЕВ. Спасибо.
САШЕНЬКА. Я вас нарочно злю.
ИСАЕВ. Давайте играть в ладушки.
САШЕНЬКА. Я не умею.
ИСАЕВ. Умеете. Это вы просто забыли. Сейчас я стану петь и подбрасывать вашу ладонь, а вы бойтесъ, чтобы я вас между делом не хлопнул по руке.
САШЕНЬКА. А вы сильно будете хлопать?
ИСАЕВ. Нет, совсем не сильно.
САШЕНЬКА. Давайте.
ИСАЕВ. Ладушки, ладушки, где были? У бабушки! А что ели? Кашку! А что пили?
САШЕНЬКА. Спирт. Вы не по правде играете, я не боюсь вас, вон вы мне поддаетесь и в глаза не глядите.
ИСАЕВ. Сашенька, а вот если б люди были вместе – долго, вечность, а потом один из них взял и уехал, но чтоб обязательно и в скорости вернуться, тогда как?
САШЕНЬКА. О чем это вы, Максим Максимович? Я ж отказалась ехать с отцом в Париж, коли вы тоже здесь остаетесь.
ИСАЕВ. Когда бы вы только видели, как я отвратителен, если сфотографировать мое отражение в ваших глазах. Я кажусь маленьким, жирным и расплющенным, словно на меня положили могильную плиту. И рожа, как новый пятак.
САШЕНЬКА. Зачем вы так говорите? Я не княжна Мэри, я прожила революцию и пять лет войны, меня окольно не надо отталкивать, вы мне лучше все прямо в глаза говорите, а то я бог весть что подумаю.
ИСАЕВ берет деревянную свистелочку с подоконника и тихонько играет протяжную, заунывную мелодию.
САШЕНЬКА. Что вы молчите? Ну? Ответьте же что-нибудь! Вы когда-нибудь очень пожалеете, что не позволили мне всегда быть подле вас.