Неизвестный террорист - стр. 51
Как же это возможно – жить в такой близости с другим существом, спать с ним, чувствовать запах его дыхания и все же находить себя невыразимо одиноким? Она ведь и разговаривала-то с ним крайне редко. И на все у нее было одно объяснение:
– Такая уж я. Хочешь, бери такую, какая есть, а не хочешь, оставь меня.
Если он все же пытался вызвать ее на разговор, она начинала сердиться, страдать, предлагала ему отправляться к Уайлдер и жить с нею, потому что, срываясь на визг, выкрикивала она: «Это именно то, что тебе нужно!»
А ведь она так и не поняла за все эти годы, что́ именно ему было нужно, о чем он мечтал, к чему стремился, чего ему не довелось познать. Ему был нужен друг, собеседник, тепло семьи, возможность с радостью разделить повседневные заботы; нужны были их общие воспоминания – о полузабытом пейзаже, идее, истории, шутке; ему нужен был домашний уют, близость родного человека. Но постепенно он понял, что теперь почти ничего в нем – а может, и совсем ничего – не доставляет ей удовольствия, зато слишком многое вызывает молчаливое презрение.
У нее было две истинные страсти: работа в качестве главного бухгалтера в одном крупном медицинском центре и дети; своим сыновьям она отдавала все то душевное тепло, которым постоянно обделяла мужа. Ник даже слегка завидовал сыновьям, а женой искренне восхищался; вместе они были для него поистине прекрасной картиной, на которой ему, к сожалению, места не нашлось. Окружающий мир, как он прекрасно понимал, способен предложить ему только нечто ужасное: трупы, которые регулярно вылавливали из залива; скелеты людей, замурованных в стены квартир; вдрызг разнесенная выстрелами человеческая плоть. В окружавшем Ника Лукакиса мире царили зло и насилие; там было множество людей, только и ждущих возможности причинить друг другу боль или прямо в данный момент ее причиняющих. Будучи полицейским, Ник Лукакис давно это понял. И деться от этого ему было некуда. И остановить это было невозможно. Возглавляя отряд по борьбе с наркотиками в районе Кингз-Кросс, следователь Ник Лукакис повидал немало зла и всевозможных ужасов. Ему казалось, что, имея дело с людьми, отягощенными куда более тяжкими, чем у него, проблемами, он почувствует себя лучше. Но это не помогало. По той же причине он читал книги о таких злодеях, как Гитлер и Сталин, о геноциде и ужасах тоталитаризма. Но и от этого легче не становилось.
И он пришел к выводу, что полицейские – это те же журналисты, только на службе у зла; они описывали кошмары в своих рапортах, фотографировали их и снимали на видео, прилагая все эти материалы к судебным отчетам; для каждого конкретного проявления зла полицейские были тем же, чем были историки и биографы для Холокоста. И ни те, ни другие ничего изменить не могли. Он, Ник Лукакис, мог, например, только одно: обеспечить безопасность своей семьи, когда кругом бродят волки.