Неизвестный террорист - стр. 12
По обе стороны красной ковровой дорожки, некоторым образом объединявшей эти в корне друг от друга отличные миры, Билли Тонга устанавливал бронзовые шесты, между которыми натягивал прихотливо украшенную золоченую веревку. Тем временем внутри начинала оживать и заявлять о себе истинная природа клуба. Вдоль полудюжины ступенек, ведущих в фойе, были проложены ничем не прикрытые пурпурные неоновые трубки, которые вспыхивали, точно очередь трассирующих пуль, и на посетителя обрушивалась оглушительная волна туповатой брейк-музыки, сквозь которую прорывался настойчивый треск кассового аппарата, стоявшего у входа; за кассой сидела полуголая особа, в обязанности которой входила самая первая «стрижка овец». Выйдя из фойе, немного пройдя по коридору и свернув за угол, вы попадали в так называемую главную гостиную с прихотливо разбросанными по ней танцевальными столами, выстланными пурпурным фетром и украшенными бронзовыми шестами.
И если в пыльном утреннем свете клуб обладал не большим обаянием и эротическим очарованием, чем «комната отдыха» в офисе какой-нибудь восточноевропейской авиакомпании, то и в этом имелся свой смысл. Ибо эти тяжеловесные стулья с грязноватой обивкой невнятного серо-коричневого оттенка и соответствующего вида бар со столиками, лишенными какой-либо индивидуальности, а также абсолютно непримечательная, даже, пожалуй, убогая отделка помещения стремились в своей успокаивающей душу невзрачности быть похожими на деловую обстановку, свойственную миру тех, кто приходил сюда, чтобы посмотреть представление. Привычность подобной обстановки действовала на клиентов расслабляюще, а ее убогость их подбадривала, внушала уверенность в себе. Управляющий клуба, Ферди Холстейн, отлично понимал: любая попытка изменить это устойчивое тускловатое однообразие и привнести хоть какой-то элемент необычности была бы равносильна намерению несколько повысить тон голоса, что, безусловно, стало бы огромной коммерческой ошибкой.
Ферди утверждал, что был когда-то горячим поклонником рок-н-ролла, и частенько упоминал в разговоре такие имена, каких Куколка даже не слышала. Он носил пестрые экзотические рубашки в стиле «мамбо» и полагал, что это модно, не зная, что подобная «мода» попахивает нафталином и средневековьем.
На самом деле десять лет назад Ферди оставил свою работу на станции по разведению раковин-жемчужниц в Бруме и уехал оттуда, набив полные сапоги кокаином, доставленным с плато Кимберли. Устремившись на юг и проехав две тысячи километров, он весьма успешно продал наркотик и выручил за него достаточно, чтобы вновь наполнить свои закрома, но на этот раз уже экстази, который раздобыл благодаря контактам в клубе Gypsy Jokers