Неистовые. Меж трёх огней - стр. 8
Высококультурное общество вмиг очнулось и загудело, словно рой потревоженных пчёл, выражая своё «фи».
– Евгений! – гневно восклицает Алла Дмитриевна, продираясь к дочери и не забывая улыбаться и расшаркиваться перед гостями: – Не волнуйтесь, всё в порядке, просто девочка сильно перенервничала… Да, да – всю ночь не спала… Ы-хы-хы… Ну Вы же понимаете…
– Отличная подача, дочь! – со смешком выдаёт отец невесты, и его тут же с энтузиазмом поддерживает ведущий, стараясь обратить непредвиденную ситуацию в подконтрольное шоу.
– Прости, – растерянно бормочет Наташка и опускает глаза, как будто не в силах на меня смотреть. А с её ресниц соскальзывает слеза.
– Да за что простить?.. Дурочка ты… ну… замуж-то зачем было?.. Чего ты там делать-то будешь? – я невольно протягиваю руку к Наташкиному лицу, когда вижу, как ещё несколько слезинок срываются с её ресниц и, падая, утопают в белом облаке платья.
– Руки! – угрожающе рявкает жених и делает шаг вперёд, заставляя меня вспомнить о его присутствии. И о том, что он теперь как бы муж… урвавший куш.
Сейчас Стас Сомов уже не напоминает холёного буржуя, а сжатые кулаки и искажённое злобой лицо говорят о серьёзности его намерений. Ну не-эт, только не это! Не думает же он, что я пропущу и его подачу. А гасить жениха ещё до начала банкета – это уж совсем дурной тон.
– Добрый день, – широко скалясь и предупреждающе качая головой (вот даже не думай, парень!), я протягиваю ему букет.
И в это же время что-то острое впивается мне в зад, а прямо в ухо раздаётся тихое и злое шипение Аллы Дмитриевны:
– Пошёл вон от моей дочери, дикарь!
Совсем, что ль, охренела тётка? Она б ещё за яйца меня схватила.
– Ладно, – шепчу я покладисто (а шептать тихо я не умею), – только, пожалуйста, не надо покушаться на мой зад.
Красивое лицо Аллы Дмитриевны пошло пятнами, где-то позади послышался смешок Жеки, а в другое ухо зло зашептала Майка:
– Это я покушаюсь на твою жопу, придурок! – и сразу стало ещё больнее.
– А-а, извините, – буркнул я в пространство – сразу для всех оскорблённых, затем впихнул в руки Аллы Дмитриевны злосчастный букет и попытался ретироваться подальше от острых взглядов гостей и прицельных глазков камер.
Парадокс какой-то – чем незаметнее и тише я стараюсь себя вести, тем громче и неказистее моя популярность. Ух, чую я, что пора сваливать с этой свадьбы.
– Да стой ты, чокнутый! – Майка несётся по пятам и кулачком молотит мне по спине. – И сними, наконец, свою дурацкую панамку! Зачем я только притащилась с тобой на эту свадьбу – позориться? Ещё и ноготь сломала об твою каменную жопу! Что ты вообще здесь устроил? Ты хоть представляешь, как мы выглядели?