Неистовые джокеры - стр. 37
– Но как?
– На корабле Тахиона.
– Но вы не умеете управлять космическим кораблем. Ведь не умеете? – добавила она, внезапно усомнившись в том, так ли это.
Способности Астронома были поистине безграничны; возможно, и управление кораблем ему под силу.
– Корабль полетит, ибо он представляет собой разумное существо и обладает сознанием, следовательно, я могу управлять. Сбор назначен на три тридцать завтрашнего утра. Приходи, я возьму тебя с собой – разумеется, при условии, что ты убьешь Тахиона и твой рассказ развлечет меня. Ну, что скажешь? Я не мог бы быть более великодушным, – добавил он задумчивым тоном, как будто размышлял о собственном благородстве.
Бледная улыбка, которая играла на его губах, угасла, и лицо его перекосилось в жуткой гримасе. – А теперь иди! – завопил он с такой яростью, что на губах у него выступила пена, и в лицо ей полетела слюна.
Она послушно отправилась обратно, прижимая полотенце к губам. Кафка еще ковылял по туннелю; пробегая мимо него, Рулетка встретилась с ним взглядом и увидела в его глазах тот же страх, замешательство, отчаяние и ненависть, которые – она знала это – отражались в ее собственных глазах.
Женщина ласково дотронулась до его хитинового панциря.
– Спасибо за полотенце, Кафка.
– Не стоит благодарности, – ответил он необычно официально, отчего его причудливый облик показался ей еще более нелепым и трогательным.
– Рулетка, – произнес он ей в спину. – Береги себя. Мне хотелось бы думать, что хотя бы один из нас выберется из всего этого, сохранив какое-то подобие нормальности и человеческого облика.
– Что ж, это вряд ли буду я, но все равно спасибо за заботу.
Глава четвертая
9:00
Дженнифер набрала номер, которым за прошлый год пользовалась едва ли с полдюжины раз, но помнила наизусть. Трубку сняли на третьем гудке, и хорошо поставленный бархатный голос с еле уловимым бруклинским акцентом ответил:
– «Счастливый скупщик».
– Здравствуйте, Грубер.
Голос мгновенно зазвучал по-новому, стал низким и елейным:
– Дух, дорогая! – Он назвал Дженнифер псевдонимом, который она себе придумала. – Давненько я вас не слышал. Как поживаете?
– Прекрасно.
Дженнифер всегда старалась отвечать ему с предельной краткостью. Леон Грубер ей не нравился, несмотря на то, что постоянно демонстрировал свои и без того очевидные чувства к ней. Это был пухлый и приземистый кокаинист с одутловатым лицом и степенью магистра изобразительных искусств, полученной в Колумбийском университете. Он работал в ломбарде, который унаследовал от своего отца – при весьма подозрительных, насколько слышала Дженнифер, обстоятельствах. Ему она сбывала краденое. Он так и не прекратил попыток заигрывать с ней, несмотря на ледяную любезность, с которой она держалась во время всех их деловых встреч.