Неистощимая - стр. 85
– О, как, Чижик, ты надраил свою тачку, Бог ты мой, – через неделю, значит, восьмого, насмешливо сказал подошедший Лектор. На толстой его физиономии изобразилась гримаса.
Мусоровоз чижиковский, действительно, сиял чистотой – накануне его мыли всем кагалом, даже Ксюха пришла помогать. Ну, о Ксюхе потом, в самом скором времени. – Мне сказали, с шампунем вчера тачку-то мыл, а? Зачем? Бабы все ваши не пожалели шампунь заныканный… Я знаю тебя, Чижик, ты понапрасну ничего не делаешь… Ась? – Лектор деланно приложил руку к уху.
Чижик с Цветковым уже сидели в кабине.
– Брось, Лектор, не гони, – руки Чижика, с неимоверной силою держащие баранку, побелели от напряжения. – Помыли и помыли, делов-то куча. Ты ж знаешь – раз в месяц положено мыть. По Уставу.
– Ага… Лектор неторопливо обошел огромную машину. – Ага… Положено… Только никто не моет никогда. И ты, Чижик, прежде никогда не мыл. Че ж теперь-то? А?.. И тут – гля: ржавь закрашена… Ага-а…
– Это я настоял, блин, чтоб помыли, блин, на хрен, – на беду Лектора сказал за неделю совершенно освоившийся на свалке Цветков. – Я, блин, бывший медик, привык, блин, все мыть, на хрен… С детства, блин, – несколько нелогично добавил Цветков, и торопливо поправился: – С детства, блин, родители научили. Тоже, блин, медики были, на хрен. Вот я, блин, и настоял. Как напарник, понял? Напарник, блин, напарник, на хрен!
Чижик молчал.
– Ага-а… – повторил Лектор. И тут он обратил горнее свое внимание на Цветкова. – А ты тоже… Оба побритые… Оба чи-истые… У тебя ж были усы, полковник… Опять, что ли, свадьба намечается? – вновь с насмешкою спросил Лектор. – Так я не против… Плодитесь и размножайтесь. Сбор только мормышевый вовремя уплачивайте…
Какую свадьбу имел в виду Лектор, мы вам, дорогие мои, в скором времени непременно расскажем, а пока вернемся в тот самый день.
Лектор подошел к правой, цветковской дверце и вдруг неожиданным рывком открыл ее настежь. Лектор был, можем мы вам сказать, человеком очень неглупым, смелым, решительным и жестким, иначе он не занял бы на свалке Семнадцатой Инспекции того положения, которое занимал. Да, так, значит, Лектор одним махом открыл правую цветковскую дверцу и сразу же увидел в ногах у Цветкова продолговатый полистироловый пакет – такой, в которых когда-то висели в платяных шкафах мужские костюмы. Тут же Лектор цапнул пакет, а Цветков наш, запросто прибавляющий теперь «блин» к каждому второму своему слову, только ушами хлопнул. Лектор левой рукой цапнул, значит, пакет, а правой рукой одним движением вытащил из кармана выкидной нож, выщелкнул лезвие и резанул по пакету. Вывалились, как кишки из разрезанного живота, два чистейших, с иглы, комбинезона. Лектор один комбинезон бросил на землю, а второй развернул. Прямо в небо уставилась надпись на спине комбинезона – «Первая Инспекция Чистого Города». Первая Инспекция обслуживала только центральный партийный аппарат, в чижиковом невесть какого срока «КAMA3е», в машине Семнадцатой Инспекции, такие комбинезоны никак, воля ваша, оказаться не могли. Судорога понимания облетела морду Лектора, и тут же чудо произошло на глазах у Цветкова – туловище и руки Чижика неимоверно удлинились – чтоб не соврать, а мы никогда не врем, дорогие мои, чтоб, значит, не соврать, раза, так, примерно, в три удлинились руки у Чижика, и он, не вставая от руля, точно таким же движением, каким Лектор цапнул пакет, цапнул самого Лектора, мгновенно втащил его, бьющего ногами, в кабину, Чижиковы руки-плети тут же обвились вокруг Лекторовой шеи, раздался хруст позвонков, и Лектор обмяк, лежа на Цветкове и свесивши безвольные теперь ноги из открытой дверцы «КAMA3a».