Неистинная для Повелителя - стр. 31
А еще о возможностях, которыми он попросту не посмел бы воспользоваться…
– О, да ты, “драгоценный Фэйт”, – обратился Амон к другу на лад их воспитанницы, – всю ночь думал о докладе Зоракса? Я бы похвалил, да ты мне дорог не только как Советник. Спи спокойно, ничего не случится, пока мы держим узды правления в своих руках. Никто не посмеет перейти нам дорогу, ни сейчас, ни когда-либо. Помнишь, твоя двоюродная бабка напророчила в детстве, что у меня будет столь суровый верный стражник, что ни одна живая душа не посмеет причинить мне вред? – улыбаясь, повелитель шутливо поддел друга. – А если посмеет, будет уничтожен, не успев нанести роковой удар. Про тебя ж говорила, так что будь уверен и в нас, и в себе самом.
Амон любил друга, ценил его, считал братом. Не по крови, но по духу. И если Фэйт о чем-то переживал, повелитель не мог отмахнуться и пройти мимо. Ему было важно, чтобы его семья была счастлива. Вся его семья – Фэйт и Руна.
А Советник слушал друга и раздумывал о том, не прогадала ли его бабка со своими рунами? Да и не называла она его имени напрямую. Верность, дружба и любовь. Все вместе – ценный дар, крепкая нить. А если их противопоставить друг другу?
Этим утром, вопреки своим привычкам, кицунэ не торопилась покидать постель. За прошедшую ночь она, казалось, постарела лет на двадцать. На сердце легла тяжесть, воспоминания об инциденте с фавориткой Амона продолжали отравлять мысли. А кусок прошлой жизни, всплывший в сознании, был горькой ягодой, венчающей этот чудесный десерт из переживаний.
Лиса знала, память о всех жизнях, прожитых девушкой в форме духа, обязательно вернется в течении жизни. К тысячелетию, когда рыжая шерсть сменится белоснежной, Руна будет помнить всё.
Но почему сейчас? И почему именно эти? Ох, если бы она могла убежать от прошлого… Но лиса знала – в этом ее рок, и в этом ее сила.
Она должна быть достаточно собранной, чтобы вобрать в себя каждую ценную каплю дара, что развивался внутри, в тайне ото всех ирлингов.
Однако, она продолжала чувствовать, что остается неполноценной. Внутреннее сознание духа говорило ей об этом, оно, наверняка, и навевало определенные воспоминания. В них она должна была найти причины того, почему она такая, какая есть. И почему ее биологический отец семнадцать лет назад приказал увезти ребенка к заброшенным горам и оставить умирать под грудой камней.
Она потратила столько сил, чтобы выбраться… Ее оболочка не выжила бы, не появись Амон и не прояви милосердие.
Сейчас, вспомнив тот неоднозначный день своей настоящей жизни, она пораженно замерла, сжав пальцами одеяло и притянув его к подбородку.