Неистинная для Повелителя - стр. 16
О том, чтобы отправить девочку куда-то подальше из дворца, у него не возникло ни единой мысли.
“Моя”.
Потому что его сердце отдавало теплом и с жадностью принимало каждую ласку от той, кого люди называли “кицунэ”, теперь у него не было сомнений в том, кто же поселился во дворце подле монарха.
– Как тебя зовут? – раздалось хриплое от Фэйта, что так и не сдвинулся с места.
Раскрывшая свою тайну, пусть невольно, лиса снова распахнула глаза и обернулась к Советнику.
И снова он читал в ее черном, как ночь, взгляде несоответствующую возрасту мудрость. Порой она пугала что-то внутри него, но эти эмоции отходили на второй план, не смея тягаться с всепоглощающим желанием защищать и быть рядом.
По ее губам вдруг скользнула игривая улыбка, а слезы на глазах почти высохли. Маленькая головка склонилась к оголенному плечику.
– Меня зовут… Руна, – так многозначительно произнесла она, с такой странной интонацией, что все мысли, до того пробегающие в голове Анкора, споткнулись и рассыпались на миллионы осколков. – С днем рождения, драгоценный Фэйт.
– Руна… – медленно и очень тихо повторил он.
4. Глава 3. Дети – цветы жизни? Только если они не твои, и у них нет рыжего хвоста!
– Ах, Руна, прекрати шалить! Девушке твоего статуса не пристало таскать печенья с кухни, – вытирая перепачканные в муке руки о фартук, снова запричитала Неста.
Но не было в голосе кухарки истинного упрека. Пожилая женщина только радовалась в глубине души, что в огромном дворце правителя появилось веселое, пусть и необычное дитя. Хоть и баловали его без меры. Но что взять с монарха и его Советника? Разве будешь им рассказывать, как “надо”. На это женщина не решилась бы ни в жизни.
Убрав со стола ненужную посуду и протерев деревянную поверхность, Неста достала небольшое блюдо и сложила туда несколько булочек, горсть конфет и такое вожделенное воспитанницей Амона Янара печенье.
Вынырнув из-под стола и усевшись на один из высоких стульев, чинно сложив руки на коленях, темноокая девочка, чьи волосы своевольно растеклись по плечам, не сдерживаемые ни красивыми заколками, ни шпильками, ни лентами, приняла вид той самой благовоспитанной ивори и изобразила на лице учтивость.
– Нестушка, твоя кухня завлечет любого, и думать ни о чем не сможешь, – звонким голосом, но так ласково заговорила восьмилетняя девчушка, будто не прокралась в помещение минутой ранее и не караулила выпечку под столом. А затем снова преобразилась, обретая более мягкие черты лица и нежный взгляд. – Весь служебный уровень пропах твоей сдобой, разве можно пройти мимо? Пожалей ребенка.