Неистинная - стр. 17

Я вышла из отделения дознавательского комитета только ближе к утру, растерянная, но и окрылённая неожиданно свалившейся на меня свободой. И вздрогнула, услышав спокойный вопрос маэстро, который вышел следом за мной:

— Куда ты теперь-то пойдёшь, Айрин?

Я оглянулась. Несмотря на то, что этот человек помог мне, я серьёзно его опасалась. Потому что не верила в бескорыстную помощь. Да и в целом в людскую доброту.

— Я… не знаю.

— У меня скоро начнётся рабочий день, — огорошил меня маэстро. Я ожидала чего угодно, только не подобной фразы. — Пойдёшь со мной? А вечером что-нибудь придумаем.

— А-а-а… — Я глупо хлопнула глазами. — А где вы работаете?

— В театре.

— Вы актёр?

— Не совсем. Ну что, пойдёшь?

Мне всё равно некуда было больше идти. Хотя дознаватели говорили, что я могу обратиться в хозяйственный комитет и мне выдадут справку о праве на комнату в каком-нибудь общежитии. И можно было сделать так, да.

Но я никогда не была в театре. Я почти нигде не была — отец толком не разрешал мне даже из дома выходить, не то что посещать театр. И я решила хотя бы взглянуть на него одним глазком…

Взглянула. И влюбилась. То ли маэстро заразил, то ли я действительно встретила своё призвание…

.

В тот самый первый день я ещё не поняла, что в лице Говарда Родерика столкнулась с владельцем театра, — я посчитала маэстро всего лишь главным режиссёром, но мне и этого хватило, чтобы впечатлиться размахом увиденного. Для меня, чей мир все годы жизни в основном составляли только семейный особняк и небольшой внутренний двор, «Варьете Родерика» оказалось откровением. Я как заворожённая изучала коридоры, увешанные магпортретами актёров и сцен из спектаклей, зрительный зал, уставленный креслами, тяжёлый бархатный занавес лилового оттенка, деревянные подмостки, яркие декорации и, наконец, самих исполнителей. В тот день был финальный прогон перед премьерой одного из музыкальных спектаклей, поэтому все, кого я встречала, были в костюмах.

Я глядела на это всё, открыв рот и выпучив глаза, и изрядно веселила маэстро своей искренней реакцией. Он периодически посматривал на меня искоса, по-доброму улыбаясь, и всюду водил за собой, не позволял никуда отходить надолго, только в туалет отпустил. Как он потом признался — опасался, что в самый неподходящий момент в театр нагрянет мой отец, я испугаюсь и вновь убегу. А искать меня по всей Грааге* у маэстро не было времени.

(*Граага — столица Альганны.)

Вот так и получилось, что я весь день тенью ходила по варьете в компании Говарда Родерика. Он инспектировал осветителей и подсобных рабочих, потом проводил репетицию, а я сидела рядом, вслушивалась и всматривалась в происходящее. А во время обеда — да, маэстро потащил меня за собой и в столовую — мой неожиданный покровитель поинтересовался, нравится ли мне в его театре.