Неисповедимый путь - стр. 48

Поначалу он ничего не знал о Ребекке Фейрмаунтейн, матери Рамоны. Позже отметал рассказы про нее как глупые слухи. Он отказался выслушивать идиотские россказни и женился на Рамоне, а потом стало уж слишком поздно, и он попеременно обращался то к луне, то к Библии. Он не мог утверждать, что его не предупреждали об истинном положении вещей. Он помнил, что даже Рамона несколько раз пыталась поговорить с ним о том, чего он не желал слушать. Он цеплялся за Библию, за память об отце, который говорил, что порядочный мужчина никогда не уйдет от женщины, а также Бога. И жизнь пошла своим чередом. С тех пор случилось два благословенных события: рождение Билли и то, что Ребекка Фейрмаунтейн, оставшаяся после смерти мужа совсем одна, переехала в дом аж за пятьдесят миль от них, поскольку тамошняя земля была богата глиной, необходимой ей для гончарных работ.

Мужчина, которого Джон никогда раньше не видел, городской, насколько можно было судить по одежде, прибивал плакат к телефонному столбу рядом с магазином Сейера. Джон притормозил свой «Олдс» и вытаращил глаза. На плакате был нарисован праведного вида мужчина, воздевший руки к небесам, и надпись, которая гласила: «ВЕЛИЧАЙШИЙ ЕВАНГЕЛИСТ ЮГА ДЖИММИ ДЖЕД ФАЛЬКОНЕР! ТОЛЬКО ОДНА НОЧЬ! ПРИХОДИТЕ И СТАНОВИТЕСЬ БЛИЖЕ К БОГУ!» Ниже была вторая надпись, более мелкими буквами: «ДОКАЗАТЕЛЬСТВО ЦЕЛИТЕЛЬСКОЙ СИЛЫ СВЫШЕ В ЛИЦЕ МАЛЕНЬКОГО УЭЙНА ФАЛЬКОНЕРА!»

Сердце Джона громко застучало. Благодарение Господу! – подумал он. Его молитвы были услышаны. Он и до этого слышал о Джимми Джеде Фальконере и его палаточных проповедях, спасших тысячи грешников; ему всегда хотелось попасть на них, однако каждый раз они проходили слишком далеко от Готорна.

– Эй, мистер! – позвал он.

Мужчина повернулся, его загорелое лицо выделялось ярко – красным пятном на фоне ослепительно белой рубашки.

– Когда и где будет выступать этот проповедник?

– Вечером в среду в семь часов, – ответил мужчина и ткнул молотком в направлении поля для софтбола, – вон там.

– Спасибо, – улыбнулся Джон. – Большое спасибо.

– Не за что. Будете там? Приводите всю семью.

– Можете в этом не сомневаться! – Джон помахал на прощание рукой и поехал дальше. Его дух поднялся от мысли о том, что следует взять с собой Билли, чтобы тот послушал великого евангелиста, который, несомненно, вернет жителям Готорна почтительность к Господу.

В среду вечером, одетый в колючий темно-серый костюм, который был как минимум на размер меньше, чем нужно, Билли стоял на террасе. Его запястья торчали из коротких рукавов, а галстук, на котором настоял его отец, почти душил его. Этим утром он с папой ездил в парикмахерскую Пила для жестокой стрижки, которая определенно укоротила его уши дюйма на два. Впереди волосы были достаточно умаслены, чтобы удерживаться от порывов ветра, но непослушный хохолок на затылке уже преодолел сопротивление бриолина. От Билли сильно пахло «Виталисом», аромат которого он очень любил.