Неисповедимый путь - стр. 40

– Великолепное утро, не правда ли? – пророкотал мужчина. На его высокий лоб падали пряди светлых волнистых волос. Его приятное лицо имело квадратные очертания, что придавало ему сходство со Щелкунчиком, готовым крушить орехи великолепными белыми зубами.

– Да, сэр, конечно, – согласно кивнул швейцар своей серой курчавой головой, заметив, что пешеходы на двадцатой улице стали оглядываться, загипнотизированные силой, исходившей от голоса мужчины.

Заметив, что он стал центром внимания, мужчина засветился как солнце в июньский день и сказал, обращаясь к водителю «Кадиллака», молодому парню в льняном костюме:

– Припаркуйте ее за углом.

Длинный прилизанный автомобиль как ленивый лев съехал с тротуара.

– Да, сэр, хороший день, – повторил швейцар, не в силах оторвать взгляд от этого ослепительного костюма.

Мужчина ухмыльнулся и полез во внутренний карман плаща, переброшенного через руку. Швейцар тоже ухмыльнулся – «американский сахар!» – и подался вперед с готовым сорваться с губ «благодарю вас, сэр». В его руку вложили бумагу, а затем гигант, преодолев в два шага мраморную лестницу, как золотой локомотив, скрылся в дверях. Швейцар, будто отброшенный этим локомотивом, отступил на два шага, а затем принялся разглядывать то, что сжимал в руке. Это был небольшой буклетик, озаглавленный «Грех разрушил Римскую Империю». Поперек титульного листа красными чернилами стояла роспись: «Дж. Дж. Фальконер».

В полумраке пышного кожано-деревянного интерьера «Татвайлера» Джимми Джеда Фальконера встретил молодой адвокат Генри Брэгг, одетый в серый костюм. Они пожали друг другу руки и встали посреди обширного вестибюля, разговаривая о состоянии погоды, фермерстве и прочих пустяках.

– Наверху все готово, Генри? – спросил Фальконер – Да, сэр. С минуту на минуту ожидаем Форреста.

– Лимонад? – Фальконер поднял свои густые светлые брови. – Да, мистер Фальконер. Я уже заказал, – ответил Генри. Они вошли в лифт, и сидящая в нем на стуле женщина цвета кофе с молоком вежливо улыбнувшись повернула латунную ручку, увозя их на пятый этаж.

– Вы не привезли с собой в этот раз жену и сына? – спросил Генри, нацепив на нос очки в черной роговой оправе. Он только год назад окончил Правовую школу Алабамского университета и еще сохранил с тех пор идиотский фасон прически, однако во всем остальном он был умным молодым человеком с бдительными голубыми глазами, которые редко пропускали жульничество. Сейчас он был польщен тем, что Дж. Дж. Фальконер запомнил его по совместной работе прошлой весной.

– Не-а. Камилла и Уэйн остались дома. Да, скажу я тебе, управляться с Уэйном – это почти то же, что отстоять у станка полный рабочий день, – он засмеялся. – Парень бегает со скоростью гончей. Номер на пятом этаже, выходящий окнами на Двадцатую улицу, был обставлен как офис. В нем стояло несколько столов, телефоны и шкафы для бумаг. Здесь же, в стороне от рабочих столов, была оборудована импровизированная приемная, вмещавшая несколько удобных стульев, кофейный столик, и длинную софу, обрамленную медными светильниками. Рядом с софой стоял мольберт, а на стене висел большой флаг Конфедерации.