Нехорошая квартира - стр. 11
– А что, они нас не видят?
– Не видят и не слышат, – ворчливо сказал Тюша. – Люди вообще редко видят, что-то дальше своего носа. Не стоит им сегодня в подземелье лезть.
– Почему?
– Потому, – Тюша, улыбнувшись, посмотрел на меня. – Вот ты, другая. Тебе всё интересно и всё увидеть надо. Поэтому-то ты мне на голову и свалилась. Погодь.
Тюша, недовольно покряхтел, наклонился, как-то сгорбился и вдруг стал большущей белой крысой. Сделал два шага по направлению к пацанам и поскрёб лапой пол.
– Серый! – светловолосый парень в панике уставился на то место, где стоял Тюша. – Крыса! Громадная, белая! Хлеб, хлеб давай!
Серый, трясущимися руками, полез в рюкзак достал полбатона, и швырнул Тюше.
– Всё, сворачиваемся! – приказал Серый, и стал скидывать снаряжение в рюкзак. – Добра не жди. Если Белую Крысу увидели, лучше не ходить. Все диггеры так говорят. Иначе – беда.
Светловолосый вздохнул и сосредоточенно стал помогать Серому. Тюша, развернулся и подошёл ко мне. Недовольно пошевелил усами, разогнулся и стал человеком.
– Стар, я стал, для постоянных перекидываний из человека в крысу. Пошли.
Мы ещё плутали по переходам, подвалы и ходы сменялись от старинных кирпичных до современных бетонных. Тюша уверенно вёл меня.
– Ну вот, почти пришли, – сказал Тюша и остановился.
Мы стояли на берегу подземной речушки, шустро бежавшей между больших камней. Через речку был перекинут шаткий мостик, без перил, доски на вид такие старые, что и вставать страшно. На другой стороне на табуретке сидел представительный мужчина в белом парике, в сюртуке из зелёного сукна, в старинных орденах и шелковом галстуке. Но вид у него был несколько потрёпанный, словно он не менял одежду много-много лет. Он сидел, сгорбившись, по-бабьи подперев мясистую щеку ладонью, и с тоской смотрел на нас.
– Тоскуешь, Карл Фёдорович?
– Что Тюша, опять пришёл счастья пытать? – вопросом на вопрос ответил мужчина. – Не велено тебя пускать. Сам знаешь. Иди подобру, поздорову.
– Ты, Модерах, только привратником ныне служишь. Не указ значится мне.
«Давняя приязнь у них», – подумала я, и шагнула чуть ближе, чтобы рассмотреть Карла Фёдоровича. «Модерах, Модерах» – крутилось в голове, – «что-то знакомое».
– Познакомься, – хмыкнул Тюша, – Пермский губернатор. В его правление образованное и начитанное, – язвительно протянул Тюша, – пермское обчество нарекло сей ручей, отделяющий кладбище от города Стиксом. А он, сие безобразие утвердил! И сейчас он работает здесь Хароном.
– Эх, Тюша, – тяжко вздохнул Карл Фёдорович, – знал бы я…
– Какую гидру впустил? – сердито топнул ногой Тюша.