Неглинный мост - стр. 28
Я рассчитывал в этот вечер атаковать Рыжую, но прежде чем сказал ей два слова, успел так напиться, что потерял всякую ориентацию. Когда примчался взмыленный Толстяк, я сидел себе в ванной и кайфовал, а бас-гита-рист группы «Образ Действия» бегал по всей квартире и кричал: Леон! Леон! Но никто не мог ему сказать, куда я делся. Наконец я вылез из ванной довольный КАК САРДЕЛКА и достал спрятанный бутылек, по поводу чего Толстяк обозвал меня Козлом и Бараном, так как он рассчитывал не на вино, а на водку.
Но мы выпили и вина и водки, и еще добавили – и в конце концов я махнул рукой и на Рыжую и на все проблемы и горести. Тут уже все пошли в разнос. Что делал Джеггер, я не помню совершенно, он просто выпал из поля моего зрения; только помню, как грустная Каминка робко пыталась нас выгнать, а Главарь в обнимку с Хостелом стояли на лестничной клетке и ругались с соседом, грозившим милицией. Главарь все пытался отклеиться от Хостела, обвиняя ее в том, будто бы она изменяла ему с Сэром, и просил Толстяка подтвердить его слова; и Толстяк, хоть ничего не понимал, упорно кивал головой. Наконец, с грехом пополам все разъехались, но этот эпизод никак не повлиял на сплочение нашего коллектива.
Второй шанс мне выпал в декабре, когда в Школу приехала группа «Цитадель». Это был первый и последний танцевальный вечер на моей памяти – больше руководство Баннера не баловало нас такими подарками.
Приехали мы тогда вдвоем с Маэстро, предварительно засосав три литра разливного пива у него дома. Толстяк тоже был с каким-то школьным другом и основательно пьян. Джеггера не было, так как он никогда не танцевал, не умел и не любил это дело. Я сразу пристроился к группе, в которой находилась Рыжая, надеясь в течение вечера пригласить ее на медленный танец и форсировать наши отношения. Но мне определенно не везло. Подумать только – за весь вечер эти лажисты не сыграли ни одной медленной вещи, наверное, считая это непозволительной роскошью, не думая о том, что некоторые длинноволосые алкоголики хотят снять некоторых рыжих девочек. Короче, я опять пролетел, а только протрезвел, обозлился и устал КАК СОБАКА, и совершенно разочаровался в «Цитадели».
А о третьем разе я расскажу более подробно. Собственно говоря, этот случай никакого отношения в Рыжей не имеет, так как в тот вечер ее просто не было, а мне уже больше нравилась Жанна-2 из соседней группы.
В феврале 80-го я все больше начинал контактировать с Риной, но совсем не думал, что из этого может получиться. Началось с того, что Толстяк вдруг обнаружил, что Рина разбирается в роке, любит «Deep Purple» и «Uriah Heep», и как заядлый меломан шибко ее зауважал. Мы с Джеггером тоже больше стали обращать внимание на эту худенькую девочку, ничем особо не выделявшуюся среди своих сверстниц. Но постепенно мы обнаружили в Рине такие положительные качества как острый ум, широта взглядов и интересов, раскованность, отсутствие комплексов и многое другое. Она совершенно свободно могла рассуждать на любые, даже постельные темы, рассказывала неприличные анекдоты и вела себя так как будто была знакома с вами сто лет. Рина никогда не отказывалась от бутылочки пива, все чаще посиживала с нами на Бульваре, иногда покуривала за компанию и не считала нас алкоголиками.