Неестественные причины - стр. 4

Это были не просто обязательные визиты, хотя он ощущал бы за тетю ответственность, не будь она настолько самодостаточной, что порой бывало стыдно проявлять к ней даже тепло, выглядевшее оскорблением. При этом их теплые чувства были взаимными, о чем знали оба. Он уже предвкушал встречу с тетей, как и гарантированное удовольствие от отдыха на Монксмире.

В широком очаге будут полыхать подобранные на берегу и высушенные ветки, распространяя аромат на весь дом. Кресло с высокой спинкой перед камином некогда стояло в кабинете его отца, в доме викария, где он появился на свет, и кожаная обивка пахла детством. Адама ждала спальня со спартанской обстановкой, в окно которой можно было любоваться морем и небом, удобная, хоть и узковатая, кровать с простынями, слегка пахнущими древесным дымком и лавандой, вдоволь горячей воды и длинная ванна, где высокий мужчина мог растянуться во весь рост. Сама тетка тоже была высокая, и ее представление об удобстве было вполне мужским. Его встретит чай у камина и горячие тосты с маслом и с мясом. А главное, никаких трупов, даже разговоров о них! Адам подозревал, что Джейн Дэлглиш находит его выбор профессии странным: вряд ли она считала достойным умного человека зарабатывать на жизнь поимкой убийц, к тому же была не из тех, кто изображает вежливый интерес к не занимающему его предмету. Джейн не требовала от племянника ничего, даже привязанности, а потому была единственной на свете женщиной, в обществе которой ему было по-настоящему спокойно. Он точно знал, что преподнесет ему этот отпуск. Они будут гулять вдвоем, часто молча, по влажной полосе плотного песка между пеной прибоя и намытым волнами галечным гребнем. Адам взвалит на себя ее принадлежности для рисования, а Джейн опередит его и, грея руки в карманах жакета, станет высматривать неразличимых на гальке пташек-каменок и следить за полетом крачек и ржанок. Спокойствие, отдохновение, полное отсутствие обязательств; по прошествии десяти таких дней он вернется в Лондон полным сил.

Теперь Адам ехал через лес по дороге, обсаженной стараниями лесного ведомства темными елями. Ему не терпелось почувствовать запах моря: привкус соли привлекал его больше, чем горький запах хвои. Он все больше воодушевлялся, как ребенок, возвращающийся домой. Лес закончился, густая зелень елей сменилась мазками цвета морской волны – полями с оградой из колючего кустарника. Потом и поля остались позади, и дорога запетляла среди утесника и вереска пустошей, предварявших Данвич. Достигнув деревни, Адам свернул направо и стал медленно въезжать на холм, минуя стену разрушенного францисканского монастыря, как вдруг раздался автомобильный гудок, и мимо пронесся обогнавший его «ягуар». Над темноволосой головой взметнулась в знак приветствия рука, и машина с прощальным гудком скрылась за поворотом. Оливер Лэтэм, театральный критик, прикатил на уик-энд к себе в коттедж. Дэлглиша это ничуть не огорчило: Лэтэм приезжал в Суффолк не для общения. Как и другой ближний сосед, Джастин Брайс, он использовал свой коттедж как убежище от Лондона, а то и вообще от людей, хотя наведывался на Монксмир реже Брайса. От одной-двух встреч с Лэтэмом у Дэлглиша осталось впечатление какого-то беспокойства, напряжения – качеств, которые не устраивали его и в собственном характере. Лэтэм был известен любовью к гоночным автомобилям и к быстрой езде, и Дэлглиш подозревал, что ему приносит облегчение именно дорога до Монксмира и обратно. Непонятно, зачем ему нужен коттедж. Он бывал здесь редко, никогда не привозил сюда своих женщин, не пытался обставить и обжить дом и использовал его как стартовую точку для поездок с ветерком по округе – иррациональных, с оттенком безумия, явно служивших эмоциональной разрядкой.