Недотрога - стр. 2
Но потом этот богатый обходительный мужчина купил и меня. Со всеми потрохами.
До встречи с ним мы жили не то чтобы бедно, но и особенно не шиковали. Папа оставил нам квартиру и платил скудные алименты до моего восемнадцатилетия, но четко дал понять, что у него другая семья и нас он знать не желает. По сути, стал чужим человеком, совершенно посторонним, которому до нас нет никакого дела.
Николай Дмитриевич взял на себя роль отца нашего семейства. Мы чувствовали, что стали настоящей семьей. Он разодел нас как кукол, гардеробные ломились от одежды, я даже не успевала снимать бирки.
Купил мне новую скрипку, о которой давно мечтала, дорогущую, немецкую. Поднял маме зарплату до максимально возможного уровня, обеспечил всеми видами благ: курсы в санаториях – у мамы с детства были проблемы с позвоночником, путевки на море, безлимитная страховка для меня и для нее.
Более того, мы забыли, что такое общественный транспорт. На работу и на учебу, а также на мои частные уроки, которые оплачивал Николай Дмитриевич, нас возили водители.
Еду нам часто доставляли на дом, чтобы мама не утруждала себя. Хотя она всё равно готовила, потому что любила домашний уют и верила, что жена должна кормить своего мужа разносолами и всячески ублажать его.
Наверное, именно поэтому у них с Николаем Дмитриевичем сложился такой теплый союз, будто они прожили в браке счастливые двадцать лет.
Видимо, супруга не давала ему подобных ощущений. Он был очень добрым, называл нас своими любимыми девочками, заботился о маме и заменил мне отца.
Не стоило мне влезать во всё это, а маму я обязана была удержать, чтобы она не встречалась с женатым мужчиной, да еще такого уровня.
Сразу было понятно, что красивой фривольной жизни когда-нибудь придет конец. Что жена Николая Дмитриевича узнает о второй семье мужа и не потерпит измены. Отмстит сопернице и ее дочке.
И это случится в самый неожиданный момент, как раз тогда, когда поверишь – вот оно, истинное счастье, я добился всего, о чем мечтал.
Падать было ох как больно… А расплачиваться еще предстоит.
Тоска по прежней жизни скрутила горло спазмом.
У нас было всё – а теперь ничего. Будущее беспросветно. Как тут не впасть в уныние? Тем более я и раньше отличалась склонностью к меланхолии – такой уж склад характера.
Всегда плачу над тяжелой судьбой вымышленных героев, музыка способна довести меня порой до полного минора, меня никогда не тяготило одиночество, всегда хватало собственного внутреннего мира.
Или мне так казалось. Сейчас, предоставленная самой себе, чувствую себя всеми покинутой и никому не нужной.