Недоступная истинная - стр. 5
- Ты не планируешь меня раздеть? - спросила я, пытаясь скрыть нервное нетерпение.
- Ты куда-то торопишься? - насмешливый ответ.
О, ещё как! Зубы болезненно ныли, требуя использовать их по назначению. И дьявол его побери, он это знал! Знал, что я одурманена, практически невменяема. Почему это произошло, я буду думать потом, а сейчас...
Я расслабила каждую мышцу, что выдавала мое напряжение. Прикрыла глаза, подстраиваясь и перестраиваясь. Открыла. Облизнула губы, старясь не глядеть на голубые венки под светлой кожей мужчины. Дыхание оставалось частым, но смотрела я теперь в его глаза. И тонула в них. Очень натурально, без наигранности. Так, как я это умела. Не притворяться, а перевоплощаться. И сейчас перед Деймом лежала не опьяненная кровью вампирша, а женщина. Трепетная, нежная. С влажными влюблёнными глазами, приоткрытыми губками и часто вздымающийся грудью.
Дейм сглотнул. Я почувствовала, как напряглась его рука, сжимающая мою кисть. Крепко, даже болезненно. Дьявол, откуда столько силы? Но прочь сомнения. Лишь слабый стон на выдохе. То ли жалоба, то ли просьба.
И блондин сорвался. Ну как, сорвался. Голову до конца Дейм не потерял. Мои запястья он по-прежнему сжимал, а на бедра легло его колено. Но голод, с которым он меня целовал, был сравним с моим.
В мой рот он ворвался сразу, полностью игнорируя острые зубки. Хотя, вру. Его язык прошёлся по каждому, оставив клыки на потом, а когда он коснулся их... Я застонала уже безо всякого притворства, потому что ощущение его языка на моих зубах оказалось настолько упоительным, что жаркая волна окатила меня. Чувственность, которой у меня никогда не было. Которой и быть не могло, потому что, становясь сангией, ты практически перестаешь быть женщиной.
В какой момент он стянул лямки платья и обнажил грудь, я не знала. Просто почувствовала, как горячая шершавая ладонь накрыла голую кожу, а потом уверенные жёсткие пальцы легли на нежную горошину соска, перекатывая и сжимая его. До боли, до самой сладкой боли из тех, что я когда-либо испытывала.
Его язык в моем рту, его пальцы на моем соске. И понимание, что меня уже никто не держит. Это я вцепилась в его широкие плечи, приподнимаясь на кровати. Выгибаясь, чтобы ему было удобнее снять с меня остатки платья. И даже когда он отставил в покое мой рот, я не сопротивлялась. Потому что теперь его зубы покусывали один мой сосок, в то время как пальцы сжимали другой. Волна желания - дикого, первобытного - узлом стягивала живот. Я кричала. Дьявол побери этого больного придурка, но кричала я его имя.