Недоступная истинная - стр. 30
Ксандру готовили несколько месяцев. Она пришла с этой просьбой сама. В ее случае причиной стала кровь. Девушка была обращённой. Причем уже довольно опытной. И одной из немногих, кто сохранил общение с родными. Не знаю, что именно произошло, но она укусила своего племянника. Мужчина не погиб, но потрясенная Ксандра не использовала сразу Дар, поэтому испуганный племянник успел разбудить всех родных. Дело замяли, используя гипноз направо и налево, но Ксандра была в таком шоке, что решила стать сангией, лишь бы избавиться от необходимости пить кровь.
А потом она встретила истинного. Влюбилась до безумия. Попросила отменить инициацию, но отец был категоричен. До обряда оставалось несколько дней, и он не отпустил девушку.
Ксандра сбежала. Не сама, конечно. Я помогла. И вроде не засветилась, но все равно подставилась. Прямых улик у главы не было, но дураком, к сожалению, мой отец не являлся. Врать ему не имело смысла, поэтому я просто молчала. Зато воздействовать на меня не смог бы ни один высший, так что я отделалась внеочередным выездом. В любое время на усмотрение совета. Совет - а говоря "совет", я имею в виду отца - решил, что сегодня как раз это самое время.
- Какого дьявола? - прорычал Деймос, когда узнал, что мне снова предстоит поездка. На этот раз ещё дальше. - С прошлого задания и месяца не прошло!
- Это право совета, - негромко сказала я, усаживаясь рядом и вкладывая свою ладонь в его.
- Это гребенная хрень, а не право! - не унимался муж.
Я вздохнула. В последние дни Дейм все время был во взвинченном состоянии. Старался держать себя в руках, но все чаще срывался.
- Как продвигаются исследования? - мягко спросила я, пытаясь переключить его внимание.
- Хреново! - рявкнул муж, глядя на меня безумными от ярости глазами.
Я промолчала. Убрала руку из его ладони. Сжала кулаки, стараясь унять слезы. К хорошему привыкаешь быстро. Когда с тобой носятся как с самым дорогим сокровищем, то крик причиняет не меньше боли, чем удар. И я сидела, глотала слезы, которые так и не смогла сдержать, и презирала себя за слабость. Словно щенок, которого все время гладили по шерстке и неожиданно пнули под беззащитное брюшко.
- Прости меня, - глухо сказал Дейм, опускаясь передо мной на колени. - Мне хреново, мне так хреново, как никогда в жизни. Но это мои проблемы. Я не должен был повышать голос. Прости.
Я закинула голову ещё выше, не разрешая слезам пролиться. Они были горькими. Странно. Всегда казалось, что слезы должны быть солёными. Но горечь просто выжигала гортань. И я снова промолчала.