Недостойная - стр. 38

Я усмехнулась, взбалтывая реактивы и вспоминая эту историю.

Неофициальные дуэли в университете были запрещены, но в случае, если студент считал себя по какой‑то причине оскорблённым, он мог вызвать оппонента на дуэль официально, в присутствии свидетелей — студентов и как минимум одного преподавателя. Тогда дуэль устраивалась во внутреннем дворе, в полдень назначенного дня.

Байрон тогда сказал во время обеда: «Ты, Янг, я смотрю, очень любишь картофельное пюре? Женись на Рин, эта деревенщина наверняка сажает картошку лучше, чем владеет магией».

Рон, к моему удивлению, тогда промолчал, только глазами сверкнул — зло, даже бешено. А на следующей паре вызвал Байрона на дуэль в присутствии всего курса. Весь курс через пару дней и собрался на внутреннем дворе. И не только наш — другие студенты тоже захотели посмотреть на дуэль потомственного аристократа и сына сапожника.

Рон Асириуса тогда чуть по стенке не размазал. Я до сих пор счастливо улыбалась, вспоминая, как Байрон летел через весь двор, словно большая неуклюжая птица, а затем сползал по кирпичной кладке административного корпуса, прижимая к кровоточащему носу рукав. Рон потом сказал, что мог бы и убить, но не хотел, чтобы его отчислили из университета.

С тех пор Асириус не трогал ни его, ни меня. Жаль, что этого не случилось раньше — после той дуэли до выпуска нам оставался всего год…

Я попросила вечерней аудиенции у Арчибальда сразу, как пришла в госпиталь. Мне дозволили, прислали пропуск по почтомагу, и в назначенный час я явилась во дворец.

Я была здесь лишь однажды — в тот день, когда меня награждали орденом Золотого орла. Но тогда я, потрясённая тем, что это происходит со мной, почти ничего не запомнила. Сейчас же всё было иначе, поэтому я во все глаза рассматривала то, что окружало его высочество с малых лет, ещё раз убеждаясь в том, что мне здесь нет и никогда не будет места, даже если сильно захотеть. Я когда‑то захотела стать магом — и я им стала. Но стать принцессой… нет, никогда не захочу.

А вокруг всё было бело‑золотым, торжественным и возвышенным. Белые ковры на полу, золотые светильники на белых стенах, слуги в белом, и только стража — в красном. Словно кровь на снегу.

Меня вели по широким лестницам двое стражников и человек в белой форме с золотыми пуговицами, который представился личным камердинером его высочества Арчибальда. А я, шагая за ним, пыталась понять, зачем взрослому человеку может понадобиться слуга. Убираться в покоях — понятно, а ещё зачем? Одежду чистую приносить? Обувь чистить? Одевать? Какие у него обязанности?