«Недаром помнит вся Россия…» Бородинское сражение в историческом сознании русских и французов (по следам 200-летнего юбилея) - стр. 29

– В. В.) в тылу овраг нарушал коммуникации. Еще важнее было то, что Старая Смоленская дорога подходила к его позициям с запада и проходила непосредственно за ними, соединяясь с главной дорогой в тылу позиции русских. Устремившийся по этой дороге противник легко мог атаковать фланг Багратиона и отрезать его армии путь отступления к Москве».[73] Д. Ливен обращает внимание на то, что оставление русскими села Шевардино было следствием не столько успешного наступления французов, сколько решения самого русского командования переместить левый фланг «на новую линию, которая находилась за пределами Шевардино, начиналась сразу к югу от Бородино и представляла собой линию, тянувшуюся к деревне Утица на Старой Смоленской дороге». В бою за Шевардинский редут, отбив «несколько яростных атак французов с целью прикрыть отход основных сил на новую позицию», русские потеряли 5–6 тыс. чел.; «урон», понесенный французами, был «чуть меньшим».[74] Уход русских с Шевардинского редута, вызванный тактическими соображениями, позволил улучшить русскую позицию, но принес с собой и новые риски: замены хорошо укрепленному Шевардинскому редуту не нашлось; кроме того, бо́льшая часть русских войск, сосредоточенных близ Бородина, была поставлена под удар неприятельской артиллерии и едва ли не под угрозу окружения. «Новая линия, безусловно, была безопаснее, – считает Д. Ливен, – поскольку она перекрывала Старую Смоленскую дорогу. Однако чтобы этого достичь, пришлось оставить прочную позицию в Шевардино и растянуть войска на местности между Бородино и Утицей, что совсем не играло на руку защитникам новых рубежей. Кроме того, резко сворачивая на юг рядом с Бородино и редутом Раевского, русская линия теперь являлась своего рода выступом по отношению ко всем войскам, расположенным на пространстве между Бородино и левым флангом линии П. И. Багратиона за деревней Семеновское, и была уязвима для перекрестного огня французской артиллерии».[75] Итак, русские войска втягивались в генеральное сражение, занимая во многих отношениях невыгодные для себя позиции. Не имея ни малейшей возможности уклониться от решающего боя, они вполне могли быть разгромлены «Великой армией», что обрекло бы Россию на поражение в войне. Для Наполеона, военный гений которого рождался из незаурядных дарований артиллерийского офицера, это был своего рода подарок судьбы.

Конец ознакомительного фрагмента.