Нечисть, или Тайна старинной шкатулки - стр. 24

– Ах да. Знаете, Есия Павловна, старые люди такое чертовщиной называли. Вечно у них в ванной то стук частый слышался, то свист, то шаги чьи-то… Зайдет туда Тамара Макаровна – а там никого. Бесовщина, в общем, какая-то у нее в квартире творилась. Разве это нормально так жить? Какой человек выдержит?! Вот Тамара Макаровна и умерла. Легла в ванную и утонула. Ну вот скажите мне, какой нормальный человек ляжет в ванную уставшим? Я понимаю еще, когда работают от зари до зари. Так напашешься, что сил нет до постели доползти. Но Тамарочка была пенсионеркой. С чего ей дотягивать принятие ванны до того момента, когда валишься с ног?

Есия пожала плечами:

– Всякое бывает. Может, заснуть не могла, решила в ванной расслабиться. А может, сердечная недостаточность или еще что. Вскрытие делали? Какая официальная причина смерти?

– Утопление, – буркнула Роза Карловна и перекрестилась. – Тамара Макаровна взрослая женщина, разве она не понимала, что так делать нельзя?!

Беспокойно оглядевшись по сторонам, Герман хотел выбраться из узкого пространства, в котором оказался. Он попытался повернуться и встать, но тут же был остановлен грозным окриком:

– Не надо!

Герман с детства послушанием не отличался, а сейчас моментально подчинился. Смиренно сложил руки и замер, будто мертвый. Голос же, словно обрадовавшись покорности, сразу же монотонно забубнил. Да все о душе, о любви, о смерти. Тихий, размеренный, он укачивал как на волнах.

«Или в колыбели», – подумал Герман и сонно заулыбался. И тут же пригрезился ему дом его детства и мать, склонившаяся над колыбелью. Тонкая, изящная, словно сотканная из света и пены кружев, она глядела на него и улыбалась. Его ангел-хранитель, ушедший на небеса так рано. Но сейчас – он чувствовал это! – она была снова с ним. Провела рукой по его волосам и поцеловала теплыми губами в лоб.

– Мама, – прошептал Герман.

Он протянул руки, чтобы обнять ее, прижаться к родному плечу, но она вдруг растаяла. И остался лишь запах ванили, хвои да морозной утренней свежести.

– …всякий, делающий грех, есть раб греха, – опять ворвалось в сознание гундосое бубненье попа.

– Не буду слушать, не хочу! – воспротивился Герман. – Пристал как банный лист, бу-бу да бу-бу. Отпустил бы уже домой к Марфе, мне ей пару вопросов задать нужно. Хочу спросить, как я все-таки сюда под эти доски попал? Ведь это она перед тем мне медовухи принесла… Наверное, налила какого-то зелья в кувшин. Не зря, ох не зря про Марфу говорили, что она с местной ведьмой дружбу водит. А я все не верил.

Как все это началось? Поставила Марфа кувшинчик на стол, присела на краешек стула и принялась пристально глядеть, как Герман кулебяку с грибами доедает.