Нечестивый - стр. 9
– Пошел вон, щенок, – процедил он сквозь зубы.
– Не кипятись, старик. Конечно, не все нас любят…
– Пошел вон! – прикрикнул Хромой и сразу вспомнил, где находится. – Рыжий, или ты уходишь по-хорошему, или твои мозги растекутся по вот этой вот стойке, и ты узнаешь, что такое «Нечестивые». Я не шучу. Говоришь, знаешь меня, значит, прекрасно знаешь, что я делаю с каждым, кто пытается меня поиметь. Выбиваю из этих уродов все их дерьмо. Понял?
– Да ладно. Я тебя быстрее, сильнее и моложе. К тому же ты с дикого перепоя.
– На одного сопляка мне пороха хватит. Проваливай и больше не смей трепать про «Нечестивых». Смотри на меня. Все. Нет их больше. Усек? Девятнадцать лет уже нет. Это умерло. После той чертовой ночи мы сожгли все мосты, забрали свои манатки и разъехались кто куда. Поэтому заткнись и вали ко всем чертям, пока еще жив.
– Сомневаюсь, что кольт можно выжечь.
– Нет больше кольта. Нет больше «Нечестивых». И никто, ни один человек живой или мертвый не смеет говорить мне обратного. А вы… вы все… кучка уродов, пляшущих на костях и пытающихся поднять этот замшелый труп – чертовы падальщики!
Хромой ударил кулаком по деревянной перекладине. Он тяжело дышал, лоб покрыла испарина, пальцы слегка подрагивали, сейчас он мало напоминал человека, который способен навредить кому-либо кроме себя. Но замолчать у него никак не получалось.
– Видел я таких, знаю. Сосунки, возомнившие себя невесть кем. Налепили на спины сраную надпись и считают, что могут говорить со мной на равных. Да намекни вам, что произошло тогда, вы бы забились под мамкины юбки и не вылезали оттуда, отчаянно требуя теплую молочную сиську. Современные байкеры, вашу мать.
– Подостынь, старик, – деловито остановил его Призрак. – Не было меня там. Не было. Я и не настаиваю. Но я знаю про нападение на колонну.
– Об этом писали в каждой вшивой газетенке, еще бы ты не знал.
– Пусть так. А про антикварный ящик, перевязанный цепями, который среди прочего там затесался? Про него писали?
– Не понимаю, о чем ты, – Хромой недоверчиво посмотрел на Призрака.
Желание убить парня постепенно отступало, теперь хотелось просто разгромить бар и несколько ближайших заведений вдобавок, чтобы точно ни с кем не пересекаться.
Рыжий улыбнулся.
– Так-то лучше. Ящик ведь далеко не простой был, правильно? Единственный такой в вашей добыче. И я подозреваю, что весьма эксклюзивный за всю твою долгую, никчемную жизнь.
– Кто тебе рассказал?
– Птица на хвосте принесла.
– Что за птица?
– Беркут. Помнишь такого? Если нет, могу напомнить, это президент «Нечестивых». Единственный и несменяемый за все наше существование. Он мне много чего рассказал, да и показать успел. Так вот, дружище, – Призрак выделил последнее слово, – пока вы все по разным углам почти двадцать лет отсиживались, впустую спуская оставшееся, мы вдвоем сделали достаточно, стараясь вернуть наше по праву.