Нечаевский овраг - стр. 6

Как-то в середине июля друзья отправились в деревню Нечаево, километра за три от полигона, делать столь ненавистный им обоим нивелирный ход. Непосвященным, наверное, трудно понять, о чем идет речь. Если коротко, то нивелирование – это определение разности высот между точками на поверхности земли, а нивелирный ход – цепочка таких точек, через которые последовательно проводится нивелирование. Впрочем, это неважно… Изнывая от жары, ребята тащились по дороге. Справа зеленой двухметровой стеной стояла кукуруза, слева, сколько хватало глаз, колыхалось необъятное ржаное поле. Да и вообще, местность вокруг разнообразием не баловала. Кроме довольно большого, с полкилометра в длину, старого глубокого оврага, крутые склоны которого давно заросли деревьями и кустарником, ничего особо примечательного в окрестностях Нечаева не наблюдалось. Зато, на окраине деревни было сельпо*, куда приятели и зашли перед тем, как приступить к работе. Они купили по бутылке «Буратино» и вышли наружу. На крыльце сидел замшелый дед и смотрел из-под руки куда-то через дорогу. Он укоризненно покачал головой и проворчал:

– Вот заразы! Опять Марьины козы на кладбище пасутся.

Парни, попивая лимонад прямо из горлышка, посмотрели в том же направлении. Неподалеку, возле березовой рощицы, по заросшему травой бугорку мирно бродило несколько коз. Как бы невзначай, Мишаков не без ехидства заметил:

– Дед, а ты ничего не напутал? Кладбище, вроде как, на другом конце деревни.

Старик спокойно возразил:

– Так, то – наше, а это – французское.

– Тебе что, голову напекло? Откуда в вашей глуши французам взяться? – удивился Мишка.

Дедок встрепенулся:

– Много ты понимашь! Напекло! – передразнил его старик, поснив. – С восемьсот двенадцатого году ещё кладбище.

Мишаков присвистнул:

– Да иди ты!

– Вот тебе и иди!

Мишанин, которого когда-то, ещё в золотые детские годы, кто-то из взрослых имел неосторожность пристрастить к истории Отечественной войны 1812 года, интересовался всем, что имело хоть малейшее отношение к этой теме. Поэтому, едва заслышав ключевое слово «французы» и дату «восемьсот двенадцатый год», он немедленно влез в разговор:

– А ну-ка, дедуля, давай поподробнее. Это очень интересно.

По всему видать, старику и самому не терпелось порассказать о делах давно минувших. Он охотно поведал всё, что знал:

– Французы-то, когда осенью из Москвы ушли, в нашу сторону подались. У Малоярославца, знаете небось, знаменитое сражение было. Оттуда до нас недалече, вёрст семьдесят. Так через два дня в Нечаево конница ихняя приходила. Не так, чтобы много, а десятка полтора-два было. Видать, от своих отбились иль