Nec Pluribus Impar - стр. 17
Еще одной не самой хорошей его чертой была любовь к выпивке и развлечениям. Снова-таки, Алекс не был пьяницей, но выходные, проведенные в компании, заканчивались самым невообразимым образом. Хорошо, если он всего лишь проснется с незнакомой девушкой, которую в упор и не вспомнит потом. Печальней, если очухается на лавочке на другом конце города с пустыми карманами, как было несколько месяцев назад.
Да, Бондс был таким – легкомысленным, непостоянным и шальным. В других подлокациях о соседе давно уже сформировалось нелестное мнение. Впрочем, как и о его обитателях, к которым такие исключительные эстеты и праведники, как жители Регулума и Индастрила относились с прохладно-снисходительным пренебрежением, но при этом и с опаской. И куда ж без этого, с толикой отвращения.
А сколько слухов крутилось о городе! Не сосчитать. Воры, наркоманы, насильники, девушки легкого поведения, бродяги – вот кто населяет эти места. Отбросы из отбросов. Не всегда все эти слухи, конечно, оказывались правдивы, но толпу невозможно переубедить. Правда, они забывали, что эти самые насильники и воры от рассвета до заката трудятся на шахтах, фабриках и заводах, которые поставляют для остальных подлокаций так необходимые им товары, благодаря которым те живут в свое удовольствие и ни в чем не нуждаются.
Бондсу даже прозвище дали много лет назад. “Котельная дыра”. Почему именно такое странное название, непонятно. Котельни там конечно были, но без дыр и вполне себе презентабельного вида. В любом случае, прозвище прилепилось к городу, как жвачка к подошве ботинка.
Хотя чего греха таить – эта подлокация и в самом деле была самой неблагоустроенной. Центр, конечно, где обосновался губернатор, опрятен и помпезен, ничуть не хуже Навеля, но стоило пройти глубже, внешняя шелуха теряла свое очарование и таяла на глазах.
Вокруг центра на достаточном удалении, чтобы не портить впечатление, пролегали жилые районы и огромные территории серых бетонных заводов с неустанно работающими генераторами и клубящимся из труб дымом, оседающим на стенах домов и дорогах черным слоем копоти. И чем дальше углубляться, тем картина становилась все менее привлекательной.
Грязные неуютные улицы, мрачные подворотни, зарешеченные окна первых этажей, чтобы жители могли спать спокойно. Стены измалеваны нецензурными надписями. Там же рядом валялись баллоны с использованной краской, бутылки из-под пива и окурки. Непризнанные уличные художники творили темные дела с огромным воодушевлением и во всеоружии.
Разлетающиеся по свету слухи имели право на существование. Преступность в Бондсе не то что процветала, но имела место быть. Как и подозрительные личности в капюшонах, в ночных сумерках меняющиеся между собой непонятными товарами. Как имелись и длинноногие барышни в коротких юбках и с боевым макияжем, предлагающие со вкусом провести время.