Небуляры - стр. 30
– А, вот почему она такая фиолетовая! Совсем девочка, то есть алао, ребенок среднего рода! Интересно природой у алов устроено – в сознательном возрасте можешь выбрать, кем жить, без всякого дополнительного вмешательства. Но я бы все равно не хотела бы быть мужчиной!
Пусть бы только попробовала! Такая женщина! Небо быстро потемнело, на нем высыпали ровной линией яркие звезды Звездного Пути. Дан с детства знал, что это всего лишь кольца Стики, летящие по орбите тучи мелких астероидов, пыли и обломков, но сегодня Звездный Путь казался сказочным путем счастья, как в стихах деда Наваила.
Но вот впереди, у берега темного ночного моря, показался темный круг деревенского двора, образованный огромными, бугристыми, сросшимися аморфитами. Дан всегда удивлялся, как алам удается выращивать аморфиты такого размера. Ни в диком лесу, ни в городских посадках под присмотром людей такие аморфиты не получались. Вокруг стены горели костры, над верхним ее краем плавало призрачное кольцо светящейся нанопыли, подсвечивая круглый деревенский двор. У основания стены из аморфитов виднелся вросший в аморфит аккумулятор, рядом развернула крылья солнечная батарея, а в двух местах над стеной поднимались тупоносые башенки грависвязи. С техникой у алов было неплохо.
Дан посадил крыло внутри деревенского двора. Знакомые острые запахи аловского жилья, прелой аморфитной кожуры, расплавленной изоляции и машинного масла окружили его. Пыльный запах кавинов плыл из черных круглых окон, проделанных в стене у самой земли. От самих алов пахло по случаю торжества притираньями из жеваных цветов аморфитов и городскими духами. Кое от кого, правда уже попахивало и хмельным бешеным орехом, который алы грызли для того же, для чего люди пьют спиртное.
Сидеть в аловской деревне было не на чем, кроме как на аморфитах. В мыслях Аурики промелькнуло что-то об окончательно испорченных брюках, музейной обстановке и старой кожуре, и Дан остался сидеть вместе с ней на сиденье уникрыла.
– Как хорошо, тут все как в музее! И стена из аморфитов, и деревенский двор! – пришла в восторг Аурика. – Здесь всегда так или только в честь праздника? Даже «сиденье вождей», как в старинном мираже, – первый раз в жизни вижу!
– Это все дед Наваил, он потомственный учитель мыслепения, поэт, собиратель песен и сказок, вот и убедил соседей и родственников сохранить старину, – объяснил Дан.
Скольких трудов стоило старому Наваилу сохранить этот музейный вид, сколько денег было вложено, легче построить два современных поселка! А сколько времени потратили старушки-алаи, устраивая жилье в аморфитах стены и проделывая в ней пальцами и зубами старинные круглые окошки! И сколько удобряли и поливали огромный аморфит в середине двора, чтобы «сиденье вождей», посаженное еще прадедом Наваила, не засохло! Сейчас на «сиденье» уже усадили Элиала вместе с молодой женой. Они сели, снова обхватив друг друга крыльями и сплетясь хвостами с любовном объятии. Рядом с «сиденьем вождей», в небольшом загончике, сплетенном из сушеной кожуры аморфитов, ползал и жевал жвачку крупный кавин. Судя по горбатой спине, кавин уже вынашивал ребенка из яйца какой-то алаи, и Дан уже сообразил, какой именно, хотя Элиал ничего ему не рассказывал.