Небом дан - стр. 29
– Можно и чипсов.
Пока мы торгуемся, Ника встает. Достает из сумочки кошелек. Протягивает мне несколько пятисоток.
– Ну, перестань, а? Что ты… Я заплачу.
– Но…
– Заплачу, – гляжу упрямо. – Тебе что-нибудь купить? Сэндвич? Кофе?
– Не-а. Не хочется.
– Тогда спи. Мы быстро.
В отличие от матери, Роман скромностью не страдает. Нагребает столько, что приходится взять пару пакетов. Там и Кола, и какие-то бургеры, и картошка. Чипсы, шоколад, пончики… И это он успел набрать, пока я оплачивал горючку.
Возвращаемся в машину с полными сумками. Ника смотрит на это все, открыв рот. Раскрываю упаковку. Достаю бургер. Одной рукой придерживаю руль, другой – котлету. Ромка тоже чем-то шуршит. Очень скоро в машине начинает пахнуть, как в каком-то захудалом макдаке.
– Ладно. Ваша взяла. Давайте и мне, – вздыхает Ника. Посмеиваясь, передаю ей оставшийся сэндвич. Так уютно, так хорошо… Машина несется через снегопад, обернувшийся через час дороги настоящей метелью, картинка за окном то и дело меняется – леса, на одно лицо деревеньки, какие-то полустанки, укрытые белым поля… Солнце, показавшееся из-за облаков, радует красивым закатом. Ника с Ромкой засыпают, а я делаю погромче радио и прибавляю газа. Ближе к К* начинает клонить в сон. Идущее от печки тепло убаюкивает. Даже кофе не спасает. А ведь я взял крепчайший двойной эспрессо. Неплохой, кстати сказать.
– Дядя Савва…
– М-м-м? Не спится? – зеваю так, что кости трещат.
– Не-а. Я, похоже, заболел.
– Заболел? – чуть сбрасываю скорость и осторожно проверяю Ромкин лоб.
– Угу… – шепотом: – Похоже, у меня гонорея. Мы можем где-нибудь остановиться?
– Гонорея? – я не знаю, плакать ли мне или смеяться. Диагноз пацан себе, конечно, поставил – умереть не встать.
– Живот болит очень.
– А-а-а, вот оно что. – Все же смеюсь. – Это называется диарея, сынок. Не забудь. А гонорея – это про другое.
– Про что?
– Ну, помнишь, ты сказал, что от женщин все беды? Вот и гонорея от них, – навожу тумана. Ромка явно виснет. А потом смешно поджимает ножки:
– Ой-йо-й. Мне прям очень в туалет надо.
Будь неладна эта жратва! Я ведь еще подумал, что не стоит ничего на заправке брать. Как будто накаркал.
– Сейчас… Мы что-нибудь придумаем. Потерпишь? Вон, впереди огни.
– Только если совсем недолго, – говорит Ромка, а сам чуть не плачет. На лбу испарина, над губой – бисером пот. Как бы мне не хотелось будить Нику, приходится.
– Ник…
– М-м-м? Уже приехали?
– Если бы. У Романа живот крутит. Ты случайно от этого дела не брала таблеток?
– Сейчас, – моргает сонно.
– Это все еда из забегаловки. Прости. Надо было в ресторан нормальный заехать.