Небо выше облаков - стр. 6
Очень закрытый ребенок, со своими душевными травмами, молчаливый и тихий как тень. Долгое время он совсем не разговаривал, я была первой, кому он назвал свое имя, и до сих пор осталась единственной, с кем он говорит.
- Здравствуй, Андрюшка.
Мальчик не отвечает, но играть прекращает. Поднимает глаза, чтобы увидеть меня, и тут же опускает взгляд в пол. Он рад, я уже научилась распознавать его настроение по малейшим признакам (волнения нет, любимая игрушка позабыта, а пальчики, словно к огню, скользят по полу в мою сторону), но остальные дети очень внимательны и не прощают заботы, и он в свою очередь научился скрывать радость.
- Погуляешь со мной?
Снова молчание и лишь кивок в ответ.
Я подхожу и, не удержавшись, провожу рукой по темноволосой головке. Задержав пальцы у затылка, тихо прошу:
- Ну, беги, одевайся. Я тебя подожду.
Андрюшка вскакивает и, прихрамывая, опираясь на носочек ноги, быстро-быстро бежит в спальню, позабыв об игрушке. Я поднимаю ее и оборачиваюсь. Вижу, как он останавливается на пороге спальни и оглядывается, словно боится, что я уйду. Застывает натянутым фитильком, потянувшись ко мне. Этот миг повторяется снова и снова, словно моих слов мало и каждый раз ему страшно потерять меня из виду.
Этот страх взаимный. Он отражается в глазах мальчишки и отзывается болью в моей душе. Я не знаю: помнит ли он своих родителей, скорее всего лишь образы, но память потери живет в нем темным монстром, в этом маленьком грустном человечке, вдруг оказавшемся один на один с огромным миром, и я понимаю: одному ему не справиться.
Я тоже боюсь его потерять и спешу прогнать страх из глаз ребенка спокойной улыбкой. Он ждал меня, и радость от этого понимания прогоняет тревогу и наполняет сердце теплом и любовью. Он видит это тепло в моих глазах, впитывает жадно, и только убедившись, что за день оно никуда не исчезло, убегает одеваться.
Мой мальчишка. Мой!
Почему именно он? Почему Андрюшка Сомов? Не знаю. Я помню свой первый рабочий день, детдомовскую суету, кабинеты, папки, личные дела воспитанников. И лица детей. Тогда я окунулась в новый для себя мир и думала, что задержусь в нем всего на три месяца, отозвавшись на просьбу знакомой. Этот мир пугал колючей щетиной и разбитыми судьбами. А осталась на год и даже больше.
Трудный случай, первый настолько сложный в моей практике. Смерть обоих родителей на глазах ребенка, болевой шок, сильнейший стресс и полная психологическая изоляция последнего от мира. Мальчика взяли на воспитание дальние родственники, но не справились, подозревая, что после травмы в его нервной системе произошли необратимые изменения. Через полгода после аварии Андрюшка Сомов попал в детский дом с подозрением на диагноз «Аутизм», который, возможно, был у него от рождения – семья совсем недавно переехала из отдаленного городка, а я… Я его нашла.