Небо в кармане - стр. 18
– Да я что, я ничего, увлекся осмотром, бывает. Как доктор к пациенту…
– Пациенты разные бывают, – сказал, как отрезал, старик. – Настоятельно рекомендую об этом впредь не забывать! Иначе…
И повернул голову, посмотрел куда-то на боковую стену. Куда я никак не дотягивался взглядом, голову с руками мне уже заново успели зафиксировать, несмотря на мои категоричные возражения. И слушать не стали, черти окаянные! А что на той стене находится, я как-то просмотрел, когда меня ворочали с боку на бок. Не до разглядываний мне было, очень уж больно они мне делали. Надо было поныть, да я решил потерпеть. Зря, как сейчас понимаю.
– Вернется князь, все ему доложу! – ух, как грозно прозвучало…
Зато понятно стало, что на стене портрет папеньки висит. Глянуть бы, что там за папенька, да пока никак. Может быть, узнаваемое лицо? Все-таки историю родной страны более или менее знаю, вдруг да опознаю родителя этого тельца? А ведь хорошо, если это и впрямь окажется какое-нибудь значительное лицо? Или нет? Подумал да и решил, не будет в этом ничего хорошего. Слишком много постороннего внимания приковано к таким людям. И к членам их семей тоже. Это же мне даже в туалет спокойно в общественном месте нельзя будет сходить.
Представил себе, как стою у какого-нибудь писсуара, а из туалетной кабинки у меня за спиной папарацци высунулся и втихаря фотоаппаратиком со вспышкой щелкает. Пах! И вспышка! Облако вонючего едкого дыма, щелчок затвора. Извращенцы! Не-е-ет, не нужно мне никакой известной фамилии. Богатой – да!
Спохватился – ишь, размечтался! Обо всем забыл. И что это вдруг о туалете подумал? Неужели приспичило?
Прислушался к себе. А ведь и впрямь, есть такое дело. Но пока терпимо.
– Оставь доктора, – слабым голосишком обратился к старику.
Самого его не видел, он уже заступил куда-то мне за изголовье огромной кровати. Поэтому проговорил в пустоту, надеясь, что меня расслышат. И еще добавил:
– У него работа такая.
– У всех работа такая, – наклонился ко мне старик, заботливо подпихивая подушку под голову. Тем самым причиняя мне зверскую боль. Такую, что черные пятна в глазах заплясали. Прострелило от макушки до пяток! Зашипел, выругался непроизвольно по матушке, поминая старика нехорошими словами.
– Да что ж это такое делается! – всплеснул тот руками. Теперь-то я его хорошо видел, когда он ко мне наклонился. – Хорошо, что маменька этого не слышит. А все француз этот, гувернер ваш. «Во Франции это сейчас самая модная игра!» Я батюшке вашему сразу сказал, такой хлыщ доброму ничему научить не может. Вот ей-ей, прикажу ему денежное содержание придержать до приезда ваших родителей. Пусть потом сами с ним разбираются.